Похиалайнен Мария
«Не верьте клятвам, сёстры»

Защиту ветхих декораций.

Актёры бросили игру,

Слонялись в непотребном виде,

Директор предлагал к утру

Билетами зарплату выдать.

Какой-то зритель без труда

Из зала выбрался на сцену

И уговаривал продать

Ему кулисы за бесценок.

Пожарный монолог читал

И угрожал брандспойтом даме,

Оркестр, актёрам не чета,

Старательно фальшивил в яме.

По креслам ползали клопы,

Скулу сводило в нервном тике.

В буфете тесно от толпы,

Коньяк – разбавлен, цены – дики.

В окошке Орион завис,

Потом исчез за краем рамы.

Мне обещали бенефис,

Да перепутали программу.

То ли от тревоги ночи,

То ли от вина,

Только слышу – тихо очень —

Бродит тишина.

Ей давно б угомониться,

А она не спит.

Не прогнётся половица,

Дверь не заскрипит.

Так и бродит между нами,

Как полночный вор,

Пробираясь временами

В стихший разговор.

С осторожностью излишней

Спрячется меж штор…

И никто её не слышит,

И не знает, что

В сумраке тревожной ночи,

Слова лишена,

Очень тихо, тихо очень

Бродит тишина.

В дом мой старый, обветшалый

Я его не приглашала,

Не ждала в тот вечер никого.

А оно в квартиру влезло,

На краю присело кресла,

Завело неспешный разговор.

Что обуза небольшая,

И ничуть не помешает:

Мало ест, не пьёт, шаги тихи.

И, его не замечая,

Буду я за чашкой чая

Как всегда, писать свои стихи.

Самым правильным решеньем

Было – гнать его в три шеи,

Деликатность подвела. И вот,

Я подумала – ну ладно,

Пусть гостит, раз ненакладно.

У меня теперь оно живёт.

Если честно, поначалу

Я его не замечала,

Но потом в душе вскипела злость,

Вышло вот какое дело —

Мне за чаем не сиделось,

Не писалось, даже не спалось.

Никаких от гостя выгод,

А уже неловко выгнать,

И привыкла я к нему притом.

Из угла хожу я в угол,

Мысли чёрные как уголь...

Не пускай кого попало в дом.

Спокойна, холодна и деловита

Я появляюсь на работе в восемь.

Окружена заботами, как свитой, —

Свою печаль я не лелею вовсе.

Она живёт во мне спокойно, мирно,

Не требуя ни водки, ни разгула,

Растёт неприхотливо, как пустырник.

Она почти ручная – не акула.

Мы обе с ней тактичны и не вздорны,

Не ссорились ни разу, не кричали,

Нежны, миролюбивы непритворно.

Но хочется порой моей