Фофанов Константин Михайлович
«Полное собрание стихотворений»

До ночи глубокой скрывается он,

Где жизнь и жужжит и хлопочет, как пчельник,

Как будто бы ищет умчавшийся сон.

И скоро покинут был принцем печальным

Дворец заповедный. Напрасно гонцы

Искали по странам, и ближним и дальним,

Надменно стучася в чужие дворцы.

Принц – сгинул! Исчез, как залетная птица,

В рассветном тумане… Как вздох отошел!

И если погиб он, то где же гробница?

И если живет он, то где же престол?

1897

Когда его судьба не мучила сурово

И в небеса мечты волшебные влекли,

Как часто повторял он с детства это слово:

“Поэзия есть бог в святых мечтах земли”.

Тогда он жизнь любил и веровал так страстно

В поэзию, в добро, в свободу и любовь,

Что даже родичи подшучивали властно

И на его восторг – нахмуривали бровь.

Он с ранних лет стал петь, все больше о небесном:

О вечности, любви, о грезах и цветах;

Он в мире не хотел исчезнуть неизвестным,

Кончина ранняя вселяла тайный страх.

Наивный юноша, он думал, что со славой

Богатстве и почет к нему вернутся в дверь,

И вот чрез тридцать лет, с мучительной отравой,

С отчаяньем в груди, терзается теперь.

Меж тем как где-нибудь в заброшенном селеньи

Счастливый юноша досужим вечерком

Восторженно твердит в его стихотвореньи

Созвучья легкие, склоняясь над столом;

Меж тем как стих его, затверженный украдкой,

Девица юная строчит в альбом подруг

И говорит о нем в мечтах с улыбкой сладкой:

“Как счастлив, кто создал такой волшебный звук!

Должно быть, он красив и смелым взором ясен.

О если бы его увидеть, хоть вдали!..

И это потому, что мир мечты прекрасен:

Поэзия есть бог в святых мечтах земли!”

А он, создатель строф, волнующих так нежно,

Певец восторженной любви и красоты,-

Нахмурен, голоден, одет всегда небрежно,

Не может выбиться из бед и нищеты.

Подруга, что, пленясь прекрасными строфами,

С ним разделяла жизнь, насмешливо ушла

И музу прокляла, игравшую сердцами,-

Затем что бедностью истерзана была.

Ей надоело жить в священных недостатках,

Блестящей прозою ее с ума свели;

И шепчет вновь она в алмазах и перчатках:

“Поэзия есть бог в святых мечтах земли!”

Поэта же язвят то