Некрасов Николай Алексеевич
«Полное собрание стихотворений. Том 2»

То впечатленье детских дней,

Что я и в зрелые года

Боюсь подземного суда.

Вот почему я ликовал,

Когда известье прочитал,

Что гласно буду я судим,

Хоть утверждают: гласность – дым.

Оно конечно: гласный суд -

Всё ж суд. Притом же, говорят,

Там тоже спуску не дают;

Посмотрим, в чем я виноват.

(Сажусь читать, надев халат.)

Каких задач, каких трудов

Для человеческих голов

Враждебный рок не задавал?

Но, литератор прежних дней!

Ты никогда своих статей

С подобным чувством не читал,

Как я в ту роковую ночь.

Скажу вам прямо – скрытность прочь,-

Я с точки зрения судьи

Всю ночь читал мои статьи.

И нечто странное со мной

Происходило… Боже мой!

То, оправданья подобрав,

Я говорил себе: я прав!

То сам себя воображал

Таким злодеем, что дрожал

И в зеркало гляделся я…

Занятье скверное, друзья!

Примите добрый мой совет,

Писатели грядущих лет!

Когда постигнет вас беда,

Да будет чужд ваш бедный ум

Судебно-полицейских дум -

Оставьте дело до суда!

Нет пользы голову трудить

Над тем, что будут говорить

Те, коих дело обвинять,

Как наше – книги сочинять.

А если нервы не уснут

На милом слове "Гласный суд",

Подлей побольше рому в чай

И безмятежно засыпай!..

Заснул и я, но тяжек сон

Того, кто горем удручен.

Во сне я видел, что герой

Моей поэмы роковой

С полуобритой головой,

В одежде арестантских рот

Вдоль по Владимирке идет.

А дева, далеко отстав,

По плечам кудри разметав,

Бежит за милым, на бегу

Ныряя по груди в снегу,

Бежит, и плачет, и поет…

Дитя фантазии моей,

Не плачь! До снеговых степей,

Я знаю, дело не дойдет.

В твоей судьбе средины нет:

Или увидишь божий свет,

Или – преступной признана -

С позором будешь сожжена!

Итак, молись, моя краса,

Чтобы по милости твоей

Не стали наши небеса

Еще туманней и темней!

Потом другой я видел сон,

И был безмерно горек он:

Вхожу я в суд – и на скамьях

Друзей, родных встречает взор,

Но не участье в их чертах -

Негодованье и укор!

Они мне взглядом говорят:

"С тобой мы незнакомы, брат!"

– "Что с вами, милые мои?"-

Тогда невольно я спросил;

Но только я заговорил,

Толпа покинула скамьи,

И вдруг остался я один,

Как голый пень среди долин,

Тогда, отчаяньем объят,

Я разревелся пред судом

И повинился даже в том,

В чем вовсе