Филип Сидни
«Защита поэзии»

Наес memini et victum frustra contendere Thirsin:

Ex illo Corydon, Corydon est tempore nobis {*}.

{* Помню я все, - и как Тирсис не мог, побежденный, бороться. // С этого времени стал для нас Коридоном {115} (лат.).}

Или скорбная Элегия? Она в добром сердце пробуждает скорее жалость, нежели укор, с помощью ее великий философ Гераклит {116} оплакивает слабости человека и злополучия мира. Что, как не Элегия, заслуживает хвалы за сочувствие к справедливым сетованиям и за правдивое слово о ничтожности жалких страстей.

Или горький, но благотворный Ямб? Он очищает злобный разум, превращая стыд в позорную трубу, открыто обличающую скверну.

Или Сатира, которая

Omne vafer vitium ridenti tangit amico {*}?

{* Остроумно касается каждого порока на потеху другу (лат.).}

Она не оставит человека весельем, пока не заставит его смеяться над глупостью, а потом пристыженно смеяться над самим собой; и этого нельзя избежать, не избежав глупости, которая, пока

circum praecordia ludit {*},

{* В душе забавляется {117} (лат.).}

заставляет нас прочувствовать, сколько беспокойств доставляет необузданная жизнь и как, когда с ней покончено,

Est Ulubris, animus si nos non defiet aequus {*}.

{* [Прекрасно] В Улубрах, если не покинет нас спокойствие духа {118} (лат.).}

Нет, наверное, это Комедия, которую никудышные сочинители и владельцы театров обратили в мерзость? На обвинение в порочности, которое ей предъявляют, я отвечу позднее. Сейчас я только скажу, что