Автор неизвестен
«Бюллетень поэзии Manuscriptum»

Этот свет не в душе ли твоей,

Что зовется загадочной русскою?

x x x

Там, где рисунки выбиты на скалах, Давно, в суровых северных краях, Стихия море потемневшее вздымала, И стойбище сковал холодный страх.

Людей тщедушных ветер леденил,

Сек тело и врывался с визгом в уши,

Лавиной непрерывной ливень лил,

Водой бурлящей заливая сушу.

Тогда к своим священным истуканам, Своим земным языческим богам Они пошли на ощупь за шаманом, Хоть ринулась навстречу им река.

Но тщетно пенился прожорливый поток,

Шли люди, впереди был виден Бог.

Шли люди, впереди был виден Бог.

Природа все стервозней развлекалась, Людей к подножью идола прижав, Земная твердь нещадно сокращалась, Воде свои владения отдав.

"О многоликий, как ты допустил",

Кричал шаман, сон идола нарушив,

"Такое торжество враждебных сил,

Что пожирают жадно наши души!

Вновь жертву ищет жало урагана, А ты укрылся в рыхлых облаках, Так получай!" - и бил в безумстве пьяном Дубиной деревянные бока.

Шаман наотмашь колотил намокший бок,

Чтоб Бог его услышал и помог,

Чтоб Бог его услышал и помог.

Стихия понемногу выдыхалась, Скатилось море к прежним берегам, По небу яркая полоска выгибалась И волны жались к влажным валунам.

Но шквал внезапно идола свалил,

Остаток сил неистово обрушив,

Шальной поток в пучине закружил

И уволок... Молил шаман: "Послушай:

Лишиться Бога - кара на века нам. Вернись, к тебе протянута рука..." Нет, море подхватило истукана, Казалось, он шепнул издалека:

"Истек невидимой духовной власти срок,

Я от безумства вас не уберег,

Пусть мудрость вам дарует новый Бог!"

x x x

А за окном осенний вечер, как в кино А там, на западе, как встарь, горит заря Нам сущность вечности понять не суждено Приходит мудрость с опозданием, а зря Нас долго кружит хоровод беспечных игр Потом - рутина повседневной суеты А в нас таится бесконечный дивный мир И дремлют тайны не открытой красоты.