Жуковский Василий Андреевич
«Двенадцать спящих дев»

Невидимо умчало;

Последнего двух третей нет

И будто не бывало;

И некий неотступный глас

Вещает Громобою:

"Всему конец! твой близок час!

Погибель над тобою!"

И вот... недуг повергнул злой

Его на одр мученья.

Растерзан лютою рукой,

Не чая исцеленья,

Всечасно пред собой он зрит

Отверзту дверь могилы;

И у возглавия сидит

Над ним призрак унылый.

И нет уж сил ходить во храм

К иконе чудотворной

Лишь взор стремит он к небесам,

Молящий, но покорный.

Увы! уж и последний день

Край неба озлащает;

Сквозь темную дубравы сень

Блистанье проникает;

Все тихо, весело, светло;

Все негой сладкой дышит;

Река прозрачна, как стекло;

Едва, едва колышет

Листами легкий ветерок;

В полях благоуханье,

К цветку прилипнул мотылек

И пьет его дыханье.

Но грешник сей встречает день

Со стоном и слезами.

"О, рано ты, ночная тень,

Рассталась с небесами!

Сойдитесь, дети, одр отца

С молитвой окружите

И пред судилище творца

Стенания пошлите.

Ужасен нам сей ночи мрак;

Взывайте: искупитель,

Смягчи грозящий гнева зрак;

Не будь нам строгий мститель!"

И страшного одра кругом

Где бледен, изможденный,

С обезображенным челом,

Все кости обнаженны,

Брада до чресл, власы горой,

Взор дикий, впалы очи,

Вопил от муки Громобой

С утра до поздней ночи

Стеклися девы, ясный взор

На небо устремили

И в тихий к провиденью хор

Сердца совокупили.

О вид, угодный небесам!

Так ангелы спасенья,

Вонмя раскаянья слезам,

С улыбкой примиренья,

В очах отрада и покой,

От горнего чертога

Нисходят с милостью святой,

Предшественники бога,

К одру болезни в смертный час...

И, утомлен страданьем,

Сын гроба слышит тихий глас:

"Отыди с упованьем!"

И девы, чистые душой,

Подъемля к небу руки,

Смиренной мыслили мольбой

Отца спокоить муки:

Но ужас близкого конца

Над ним уже носился;

Язык коснеющий творца

Еще молить стремился;

Тоскуя, взором он искал

Сияния денницы...

Но взор недвижный угасал,

Смыкалися зеницы.

"О дети, дети,