Мандельштам Осип
«Собрание стихотворений»

Толковые, лиловые чернила.

24 мая 1935

x x x

Не мучнистой бабочкою белой

В землю я заемный прах верну -

Я хочу, чтоб мыслящее тело

Превратилось в улицу, в страну;

Позвоночное, обугленное тело,

Сознающее свою длину.

Возгласы темно-зеленой хвои,

С глубиной колодезной венки

Тянут жизнь и время дорогое,

Опершись на смертные станки -

Обручи краснознаменной хвои,

Азбучные, крупные венки!

Шли товарищи последнего призыва

По работе в жестких небесах,

Пронесла пехота молчаливо

Восклицанья ружей на плечах.

И зенитных тысячи орудий -

Карих то зрачков иль голубых -

Шли нестройно -- люди, люди, люди,-

Кто же будет продолжать за них?

Весна -- лето 1935, 30 мая 1936

x x x

На мертвых ресницах Исакий замерз

И барские улицы сини -

Шарманщика смерть, и медведицы ворс,

И чужие поленья в камине...

Уже выгоняет выжлятник-пожар

Линеек раскидистых стайку,

Несется земля -- меблированный шар,-

И зеркало корчит всезнайку.

Площадками лестниц -- разлад и туман,

Дыханье, дыханье и пенье,

И Шуберта в шубе застыл талисман -

Движенье, движенье, движенье...

3 июня 1935

x x x

Возможна ли женщине мертвой хвала?

Она в отчужденьи и в силе,

Ее чужелюбая власть привела

К насильственной жаркой могиле.

И твердые ласточки круглых бровей

Из гроба ко мне прилетели

Сказать, что они отлежались в своей

Холодной стокгольмской постели.

И прадеда скрипкой гордился твой род,

От шейки ее хорошея,

И ты раскрывала свой аленький рот,

Смеясь, итальянясь, русея...

Я тяжкую память твою берегу -

Дичок, медвежонок, Миньона,-

Но мельниц колеса зимуют в снегу,

И стынет рожок почтальона.

3 июня 1935, 14 декабря 1936

x x x

Римских ночей полновесные слитки,

Юношу Гете манившее лоно,-

Пусть я в ответе, но не в убытке:

Есть многодонная жизнь вне закона.

Июнь 1935

x x x

Бежит волна-волной, волне хребет ломая,

Кидаясь на луну в невольничьей тоске,

И янычарская пучина молодая,

Неусыпленная столица волновая,

Кривеет, мечется и роет ров в песке.

А через воздух