Мильтон Джон
«Стихотворения»

Порой сижу у ночника

В старинной башне я, пока

Горит Медведица Большая,

И дух Платона возвращаю

В наш мир с заоблачных высот,

Где он с бессмертными живет,

Иль тщусь, идя за Трисмегистом

Путем познания тернистым,

Заставить слушаться меня

Тех демонов воды, огня,

Земли и воздуха, чья сила

Стихии движет и светила.

Порой Трагедия в слезах

Мне повествует о делах

Детей Пелопса, и о Фивах,

И о троянках несчастливых,

И о событьях поновей,

Хоть редко здесь дивлюсь я ей.

Ты, Меланхолия, всесильна!

Прервать ты можешь сон могильный

Мусея в роще иль велеть

Душе Орфея так запеть,

Чтоб отпустил Плутон железный

Его с женой из адской бездны.

Своди ж меня в полночный час

С тем, кто оставил нам рассказ,

Не дописав его, однако,

Про Камбускана и Канаку,

Про Альгарсифа, Камбало,

Чудесное кольцо, стекло

И скакуна из меди звонкой,

Иль с тем, кто выспренне и тонко

Воспел турниры, шум дубрав,

Волшбу и фей, словам придав

Смысл больший, нежели обычный,

Для слуха нашего привычный.

Вот так всю ночь при свете фонаря

Я жду, пока придет заря,

Но не в порфире, как бывало

Во дни охотника Кефала,

А спрятав лик под клобуком

Из черных туч, коль вихрь кругом

Неистовствует, злобно воя,

Иль под вуалью дождевою,

Если ветер замолчал

И ливень в окна застучал.

А если солнце светит ныне,

Ты уведешь меня, богиня,

В леса, где тишину топор

Не смел нарушить до сих пор,

Где в полусумраке сильваны

По чаще бродят невозбранно,

Где сосны и дубы приют

Дриадам, как и встарь, дают.

Там, на траве, росой омытой,

От зноя и от взоров скрытый,

У говорливого ручья

Раскинусь утомленно я,

Внимая плеску волн и гуду

Хлопотливых пчел, покуда

Не забудусь в легком сне

И не слетит с небес ко мне

Чреда таинственных видений,

Бесплотных и немых, как тени,

И ласковые крылья их

Не коснутся