Эренбург Илья
«Стихи»

За плач детей, за крик сирен,

За то, что даже образа

Свои проплакали глаза,

За горе оскорбленных пчел,

За то, что он к тебе пришел,

За то, что ты – не ешь, не пей,

Как кровь в виске – одно: убей!

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Наступали. А мороз был крепкий.

Пахло гарью. Дым стоял тяжелый.

И вдали горели, будто щепки,

Старые насиженные села.

Догорай, что было сердцу любо!

Хмурились и шли еще поспешней.

А от прошлого остались трубы

Да на голом дереве скворешня.

Над золою женщина сидела,Здесь был дом ее, родной и милый, Здесь она любила и жалела И на фронт отсюда проводила.

Теплый пепел. Средь густого снега

Что она еще припоминала!

И какое счастье напоследок

Руки смутные отогревало!

И хотелось бить и сквернословить,

Перебить – от жалости и злобы.

А вдали как будто теплой кровью

Обливались мертвые сугробы.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Ненависть – в тусклый январский полдень

Лед и сгусток замерзшего солнца.

Лед. Под ним клокочет река.

Рот забит, говорит рука.

Нет теперь ни крыльца, ни дыма,

Ни тепла от плеча любимой,

Ни калитки, ни лая собак,

Ни тоски. Только лед и враг.

Ненависть – сердца последний холод.

Все отошло, ушло, раскололось.

Пуля от сердца сердце найдет.

Чуть задымится розовый лед.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Они накинулись, неистовы,

Могильным холодом грозя,

Но есть такое слово «выстоять»,

Когда и выстоять нельзя,

И есть душа – она все вытерпит,

И есть земля – она одна,

Большая, добрая, сердитая,

Как кровь, тепла и солона.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Настанет день, скажи – неумолимо,

Когда, закончив ратные труды,

По улицам сраженного Берлина

Пройдут бойцов суровые ряды.

От злобы побежденных или лести

Своим значением ограждены,

Они ни шуткой, ни любимой песней

Не разрядят нависшей тишины.

Взглянув на эти улицы чужие,

На мишуру фасадов и оград,

Один припомнит омраченный Киев,

Другой – неукротимый Ленинград.

Нет, не забыть того, что было