Есенин Сергей Александрович
«Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы)»

И эта нарочитая вульгаризация имеет в русской литературе свою почтенную традицию: вспомните хотя бы, какие словечки и коленца пускал в ход А.С.Пушкин…» (журн. «Художественная мысль», Харьков, 1922, № 10, 22–30 апреля, с. 7).

Размышляя над «Сорокоустом» в контексте творчества Есенина, предшествующего этой поэме, Г.Ф.Устинов писал: «Есенин пришел в город почти мальчиком. Его старое деревенское бытие в новой городской обстановке подверглось трагическим изломам, изломам до боли, до мучительного страданья. И Есенин возненавидел за эту боль „бездушный город“, он почувствовал, что этот бездушный город оказался сильнее его души — души полной и вполне организованной, хотя бы в той же ее непримиримой анархичности. Эта битва продолжалась долго — несколько лет. Для поэта это — большой срок. И кончилась или начинает кончаться — победой города, которую признает и сам Есенин и которую он блестяще выразил в своей поэме «Сорокоуст». Сорокоуст — это отходная по всей старой жизни, полное признание победы нового — признание победы организации над хаосом. <…> Победу индустриальной хозяйственной организации Есенин символизирует бешено мчащимся по степям поездом, которому приданы могучие образы совсем не есенинской — не деревенской лаборатории. Новое городское бытие победило старого деревенского Есенина. Ему удаются новые индустриальные образы не хуже его старых — деревенских. И то, что еще для многих является загадкой, вызывающей сомнения, — для Есенина свершившийся факт. Для него революция победила, она победила в нем самом деревенского анархосамоеда и начинает побеждать городского анархомещанина. И тут же, почти вслед за Сорокоустом всей старой побежденной жизни, вслед за тем, как он пропел ей отходную, Есенин начал брать широко общественные мотивы, и брать по-новому, не так, как брали до него писатели, у которых герой, личность, неизбежно приводился к крушению. Есенин пишет драматическую