Есенин Сергей Александрович
«Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы)»

Первые отклики на «Иорданскую голубицу» появились вскоре после ее обнародования в «Известиях ВЦИК». Н.Юрский отозвался о содержании и композиции поэмы следующим образом: «Прочтете вы это произведение, разделенное на VI частей, и не поймете — что, собственно, хотел сказать автор.

Прочтете второй раз и заглавие, и содержание — и… опять ничего не поймете.

Автор назвал свое произведение „Иорданскою голубицею“ неведомо почему: содержание произведения не проливает на этот вопрос никакого ответа. Может, автор иносказательно старался пояснить, что для прочтения его произведения надо запастись голубиной кротостью, — все возможно.

В этом произведении имеется все: и гуси, и лебедь, впереди их летящий и имеющий „в глазах, как роща (!!) грусть“, и „месяц — язык“ (черным по белому значится!), и „нивы“, и „апостол Андрей“, и „Мати Пречистая Дева, стегающая розгой осла“ (есть, между прочим, существа, более заслуживающие эту меру воздействия), и много кой-чего другого, всего и не перечислишь.

И вот эту массу предметов и образов предстояло связать в нечто целое. Сергей Есенин попытался это сделать, и в результате — „в огороде бузина, а в Киеве дядька“» (журн. «Вестник путей сообщения», М., 1918, № 14/15, с. 37).

П.И.Лебедев-Полянский писал: «Есенин уходит прямо в лагерь реакции. Он без всяких оговорок, вместе с церковным клиром, на радость всей черной и белой братии, уверяет, что на том свете куда лучше, чем здесь на земле.

Вы, читатель, не верите? Хорошо, — так прочтите, но, пожалуйста, спокойно, вот эти строчки <первые две строфы четвертой главки поэмы>.

— Но это же недопустимо!

Мы вполне согласны с вами, читатель, но будем сохранять спокойствие…» (журн. «Пролетарская культура», М., 1918, № 4, сентябрь, с. 37; подпись: В.Г-ъ).

Другой пролеткультовец (П.К.Бессалько) высказался в том же духе: «Неприятно поражает стихотворение Есенина «Иорданская голубица», где поэт,