Турбина Ника Георгиевна
«Стихи и статьи о Нике»

Я представляла ее себе. Худая рыжеволосая женщина, почти моя ровесница (тремя годами старше), ростом чуть меня пониже, с глазами грустными-грустными, и цвет — как вода в холодном осеннем пруду, в котором отражается пронзительно-голубое небо. Небо — облака — луч солнца — опять набежала туча — лоб ее хмурится, морщится недовольно, только не надо с балкона, милая, пожалуйста. Давай, лучше коньяку выпьем, покурим на балконе, ты мне стихи почитаешь. Голос у тебя теплый, шелестящий, с хрипотцой. Только не надо с балкона… Только не надо…

"Только не надо завидовать Нике Турбиной, — помню, как убеждал меня, тогда еще совсем малышку, делающую первые поэтические шаги, местный то ли поэт, то ли просто радетель за юные таланты. — Ради Бога, не завидуй ее судьбе. Пройдет 10–15 лет, и ты сама поймешь, почему". Помню также испуганные глаза моей мамы, которая ни с того, ни с сего вдруг стала прятать от меня тетрадки и альбомы с моими поэтическими опусами. Шутка ли, дочурка, вместо стишков о белочках и ежиках, вдруг стала писать о конце света и последствиях чернобыльской катастрофы. Недавно мама призналась: "Как в середине 80-х стали говорить об этой Нике, так я сразу для себя решила: никаких стихов, никаких вундеркиндов мне не надо!"

15 лет прошло, и я поняла, о чем тревожился мой собеседник: Ники Турбиной больше нет с нами. 11 мая прошлого года знаменитая поэтесса покончила с собой. Ей было всего 27 лет.

Я — то по-прежнему здесь, жизнь худо-бедно, но удается, это, несмотря на многочисленные покушения на собственное существование, (а у кого их не было в 15–17 лет, когда "не позвонил — не поставили — не прошла — не получилось — бросил и — тому подобное" воспринимается как катаклизм мирового масштаба, и все — "головой в