Гораций Квинт
«Послания»

Бьемся в упорном бою, как самниты, до первой лампады;

Точно ударом платя за удар, мы врага изнуряем.

Мненье его - я Алкеем ушел, а мое так - он кем же?

100 Кем, если не Каллимахом? Потребуют большего если,

Станет Мимнермом тотчас, величаясь желанным прозваньем.

Много терплю, чтоб смягчить раздражительных племя поэтов,

Если пишу я стихи и ловлю одобренье народа;

Кончив же труд и опять рассудок себе возвративши,

Смело могу я заткнуть для чтецов открытые уши.

Смех вызывают всегда стихоплеты плохие, однако

Тешатся сами собой и себя за поэтов считают;

Пусть ты молчишь - они все, что напишут, блаженные, хвалят.

110 Тот, кто желает создать по законам искусства поэму,

Должен с дощечками взять себе цензора честного мысли.

Все без различья слова, в коих блеска почти не осталось,

Те, что утратили все, недостойными признаны чести,

Смело он выгонит вон, хоть уходят они неохотно.

Пусть хоть поныне они бы вращались в святилище Весты;

Те, что во тьме уж давно для народа, он честно откроет;

Выведет снова на свет много образных слов для предметов:

Встарь понимали их часто Катоны, Цетеги, а ныне

Плесень уродует их, покрывая забвения прахом;

Новые примет слова, что создал родитель-обычай.

120 Мощный и чистый, реке прозрачной подобный, он будет

Сыпать сокровища слов, языком богатить будет Лаций;

Пышные слишком обрежет, бугристые здравым уходом

Сделает глаже, а те, что утратили силу, поднимет;

Будет он с виду играть, хоть и мучится так же, как всякий

Скачущий, будто Сатир, или пляшущий пляску Циклопа.

Я предпочел бы казаться безумным поэтом, негодным,

Лишь бы плохое мое меня тешило, пусть и обманом,

Чем разуметь и ворчать. Жил в Агросе, не безызвестен,

Некто; казалось ему, что он слушает трагиков дивных:

130 Сидя в театре пустом, аплодировал он им в восторге;

Прочие жизни дела исполнял он все образом должным:

Добрым соседом он был и