Китс Джон
«Стихотворения»

Твой томный взор, и робость, и желанье,

И тайного блаженства ожиданье.

Погожий вечер свежестью дышал,

В мужей он бодрость юную вливал,

215 И каждый шел, как воин под знамена,

Как гордый Аполлон к подножью трона;

А жены пылкой, трепетной красой

Сравнились бы с Венерою самой.

Прохладного зефира дуновенье,

220 Входя в дома, дарило исцеленье

Больным; кто был горячкой истомлен,

Впал наконец в глубокий, крепкий сон,

И вскоре пробудился: лихорадка,

Боль, жажда, - все исчезло без остатка,

225 И взгляд веселый обращен к друзьям;

А те, не веря собственным глазам,

Воскресшего целуют и ласкают,

И тормошат, и к сердцу прижимают.

А юноши и девы в этот час

230 Друг с друга не сводили ярких глаз

И так стояли молча, без движенья,

В тревожном и блаженном изумленье,

Пока стихи не пролилися вдруг.

Никто не умер от бесплодных мук,

235 Но рокот строк, в тот миг произнесенных,

Как шелковая нить, связал влюбленных.

О Цинтия! Смолкает робкий стих

Здесь, на пороге радостей твоих.

Поэт ли был рожден в ту ночь? Не знаю...

Парить в мечтах я дальше не дерзаю.

(Марина Бородицкая)

ВСТУПЛЕНИЕ В ПОЭМУ

О рыцарях я должен рассказать!

С плюмажей белопенных ли начать?

Мне видятся волшебные извивы

Пера, изысканны и горделивы:

5 Молочную волну склоняет вниз

И трепетно колеблет легкий бриз.

Жезл Арчимаго властью чудодейной

Не мог бы сотворить изгиб лилейный

Слепяще белоснежного пера...

10 Сравню ли с ним я наши кивера?

О рыцарях я должен рассказать!

Вот в битву устремляется опять

Отважное копье. С высокой башни

Взирает дева, как герой бесстрашный

15 Разит ее обидчика: она,

Восторженного трепета полна,

Защитника приветствует с отрадой,

В плащ кутаясь от утренней прохлады.

Когда ж усталый рыцарь крепко спит,

20 Его копье вода отобразит

Под ясенем, средь неприметных гнезд:

Их в гущине листвы свивает дрозд.

Но буду ли рассказывать о том,

Как мрачный воин яростным копьем,