Евтушенко Евгений
«Казанский университет»

И сыпанул бы рысью с искрами,

когда б не схвачен был уздой,

шпик - самовластия российского

так неустойчивый устой.

Но с орденами, словно с цацками,

за ним самим следить должны,

топтали Русь министры царские

в хорьковых шубах топтуны.

И величаво, как приличествует,

в почтенном облаке седин

топтал страну Его Величество

топтун под номером один.

Они следили за смутьянами,

давя зеленые ростки,

и за Володею Ульяновым,

как за врагом всея Руси.

О вы, топтавшие отечество!

Вас нет, а он сегодня встал

в тужурке бронзовой студенческой,

"смутьян", взойдя на пьедестал.

Так, предвкушая с маком бублички

и то селянку, то блины,

места для памятников будущего

вытаптывали топтуны.

16. СХОДКА

Собрало нас сюда не что иное, как

сознание невозможности всех условий, в

которые поставлена русская жизнь вообще

и студенческая в частности...

Из петиции казанских студентов

4 декабря 1887 года

В Москве или Казани,

нафабривши усы,

преподают казаки

историю Руси.

Студентов кони давят,

и, сжата в пятерне,

нагайка смачно ставит

отметки на спине.

И что призыв к прогрессу,

и что наивный бунт,

когда в нагайке весу,

пожалуй, целый фунт.

Нагаечка, нагайка,

казаческая честь.

В России власть - хозяйка,

пока нагайка есть.

И против нагаек,

штыков,

государственной страшной махинищи

студенты,

мальчишечки.

Но если боится чего-то

такая махина,

то, значит, лишь сверху тверда,

а внутри - как мякина.

От страха

в ручищах лабазников ломы и гири.

От страха - цензура,

от страха - остроги Сибири.

Боятся суков,

на которых сидят,

своих же шпиков

и своих же солдат.

И Зимний дворец

как штыками утыканный торт,

где морды сидят

за оградой из морд.

Гитара поет,

притишая струну,

в студенческой тесной каморке:

"О, если б все морды сложились в одну

и дать бы по морде той морде!"

И кто-то кричит в молодом озорстве,

заусенцы кусая:

"Пощечину славно влепили в Москве,

а что мы, безруки в Казани?!"

На