Галич Александр
«Генеральная репетиция»

Чернышев. Видите ли, Мейер Миронович... Кстати, я ведь не оченьто в курсе - как это у вас получилось с Давидом? Как у вас началась переписка?

Вольф. Сначала - когда мне уже было можно-я написал в Тульчин, Абраму Ильичу. Но открытка вернулась обратно с пометкой - "за ненахождением адресата"... Тогда я запросил через Московский адресный стол - так мне посоветовали умные люди - адрес Давида Шварца! (Улыбается.) Конечно, я имел в виду другого Давида - но ответил мне этот...

Чернышев (встал, прошелся по комнате, остановился). Вы сказали - добрые дела?! (В упор взглянул на Вольфа.) А заблуждения? Преступления? Ошибки?.. Нет, нет, погодите, дайте мне договорить! Вчера мне вернули мой партийный билет! И вот я шел из райкома и так же, как и вы, заглядывал в глаза встречным... Когда-то я воевал на Гражданской, потом учился, был секретарем партийного бюро Консерватории, начальником санитарного поезда, комиссаром в госпитале... Работал в Минздраве... После пятьдесят второго мне пришлось, как говорится, переквалифицироваться в управдомы... И вот я шел из райкома и думал. ..(Снова зашагал по комнате.)... Нет, Мейер Миронович, не так-то все просто!.. И они, эти молодые, они обязаны знать не только о наших подвигах... Мы сейчас много говорим о нравственности. Нравственность начинается с правды! (Поглядел на портрет старшего Давида.) Вот ему когда-то на один его вопрос я ответил трусливо и подло - разберутся! Понимаете?! Не я разберусь, не мы разберемся - а они, там - разберутся! И я знаю, Тане нелегко с этим мальчишкой, но мне нравится... Мне, черт побери, нравится, что он хочет и пытается до всего дойти сам... Пришло видно такое время время задавать вопросы и время на них отвечать!..

Возвращается Давид. Он прижимает к груди проекционный фонарь и жестяную коробку с диапозитивами.

Давид (отдуваясь). Извините!

Вольф. Что это у тебя?