Галич Александр
«Генеральная репетиция»

Бандьере росса, бандьере росса!..

Давид. Неужели все-таки возьмут Мадрид? Тогда это конец, да, Иван Кузьмич?

Чернышев. Боюсь, что возьмут. И боюсь, что это совсем не конец, а только начало! (Разломил бутерброд, протянул половину Давиду.) Хочешь?

Давид. Нет, спасибо.

Чернышев. Дело хозяйское! (С наслаждением принялся за еду.) Проголодался!.. Так вот, Давид, ты насчет Всесоюзного конкурса скрипачей слыхал что-нибудь?

Давид (насторожился). Слыхал.

Чернышев. У нас по этому поводу в Консерватории был нынче Ученый Совет. Решали - кого пошлем.

Давид. Ну?

Ч е р н ы ш е в. До седьмого пота спорили. Каждому, конечно, хочется, чтоб его ученика послали, это вполне естественно! Ну, а я, как тебе известно, не музыкант, я в подобные дела обычно не вмешиваюсь, не позволяю себе... Но как-то так оно сегодня вышло, что предложил я твою кандидатуру...

Давид (восторженно). Иван Кузьмич!

Чернышев. Погоди! Предложил, знаешь, и сам не рад! Такую на тебя критику навели, только держись - и молод еще, и кантилена рваная, и то, и се... (Поглядел на вытянувшееся лицо Давида и улыбнулся.) Ты погоди огорчаться - включили тебя. (Погрозил пальцем.) Но только смотри! Насчет кантилены ты подзаймись! Ведь не зря люди говорят, что хромает она у тебя... Да я и сам вижу!.. Мне объяснили... Ты подумай об этом, Давид, подтянись!

Д а в и д (с силой). Я, как зверь, буду заниматься! И не уеду никуда, и летом буду заниматься, и осенью! (После паузы.) А кого еще наметили, Иван Кузьмич?

Чернышев. Всего шесть человек.

Давид. А Славку Лебедева?

Чернышев (нахмурился). Нет... Насчет стипендии - это и профессор Гладков выступил, и я поддержал... А насчет конкурса...

Давид. Но, Иван Кузьмич, вы поймите, - надо же разобраться... Ведь ничего же, в сущности, неизвестно...

Чернышев (сухо). Разберутся.

Давид. Кто? Когда?

Чернышев (помолчав, со сдержанной горечью). Видишь ли, Давид, я семнадцать лет в партии. Может быть,