Галич Александр
«Генеральная репетиция»

- Вас просил задержаться товарищ Чиаурели, он хочет с вами поговорить!..

Чиаурели спустился со сцены в зал, подошел, взял меня дружески под руку, отвел в угол.

Задумчиво, как бы изучающе глядя мне в лицо, он негромко спросил:

- Слушай, это правда, что у тебя больное сердце?

- Правда, правда, Михаил Эдишерович, - заторопился я, надеясь, что это обстоятельство поможет мне отказаться от выступления, - правда!

Но уже следующий вопрос Чиаурели меня буквально ошеломил: - Слушай, а сколько раз ты не боишься?

Я ничего не понял;

- Как это - "сколько раз"?

- Ну, ты понимаешь, - Чиаурели повертел пуговицу на моем пиджаке и печально улыбнулся, - у меня тут, в Москве, одна очень прекрасная девочка... Цветочек!.. Но когда я ее... - он употребил, как нечто совершенно естественное, грубое непечатное слово, - больше двух раз, у меня начинает болеть сердце! А сколько раз ты не боишься?..

...Так вот о чем он думал, этот почетный председательствующий на торжественном аутодафе, вот какая мысль томила его и не давала ему покоя, вот о чем он размышлял, делая вид, что с глубоким вниманием прислушивается к истерическим выкрикам Всеволода Пудовкина и хрипению Марка Донского.

Теперь я знаю, что означало покачивание головой, поджимание губ, саркастическая усмешка!

...Когда мы с женою заняли свои места. Солодовников встал. Он подошел к первому ряду и что-то почтительно спросил у ответственных дамочек.

Кирпичная кивнула.

- Олег Николаевич! - позвал Солодовников. В проеме занавеса в ту же секунду появилось испуганное лицо Олега Ефремова.

- Олег Николаевич, - сказал Солодовников и посмотрел на часы, - я думаю - будем начинать!.. А то товарищи, - он значительно указал на бутылочную и кирпичную, - торопятся!

- Хорошо, Александр Васильевич!.. Ефремов скрылся и через мгновение, когда в зале погас свет, снова появился на авансцене в луче бокового софита и начал