Бурдонов Игорь
«Ритуальные числа»

А где же лихие твои женихи? Там злые курганы - зелёные раны на теле степи спит усталый ковыль.

Плывут над курганом больные туманы. А мёртвые боги ушли по дороге, похожи на ветер, похожи на пыль.

Убитые звери, забытая вера, без тела одежда, истлела надежда, по белому морю уплыло кольцо.

О вечной невесте венчальную песню играет на лире сиреневый Сирин незрячая птица с девичьим лицом.

КОРАНИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ

День, который сделает детей седыми

Словно волчий вой над пустой землёй долгий голос трубы

слушают в утреннем свете ещё не рождённые дети, и мертвецы покидают гробы.

Несущий ношу лишится ноши. Целующий женщину лишится губ. Высокий лес как осока скошен, тростинкою тонкой ломается дуб.

Горы, прочно стоящие над равниной падают как миражи в пустыне. Тянущий руки лишится рук, матери - сын, мужа - жена, и друга - друг.

Ближе к тебе, чем ярёмная жила, над каждою вещью могучая сила. Тебя наконец-то оставит она. Ты станешь собою до самого дна.

И ты свою потеряешь тень. И ты получишь полный расчёт. Орёл и решка, нечет и чёт. И дольше века продлится день.

С зелёной землёю, ставшею белой золой, синее небо сойдётся, ставшее белой мглой.

Сады, где внизу текут реки

В этом сне наяву бесконечно мгновение длится, беспредельно раскрыто в обе стороны времени.

В этом месте сошлись все тропинки земли, неба облачные пути, и прямые дороги благородных мужей.

Ничего не исчезло: те же солнце и звёзды, те же женские ласки, те же шрамы на теле, та же грязь в колее.

Ничего не осталось: ни высоких мечтаний, ни бездонных отчаяний.

Даже горе стало частью обязательного счастья. Даже радости безумие отрешённей египетской мумии.

Над равниною светом наполненной словно водоросли под волнами на бессонных качелях вечности качаются сны человеческие.

Жёлтые верблюды

Здесь конец - это снова начало. А начало - начало конца. Падая вверх, птица кричала, рождённая не из