Кузмин Михаил
«Стихотворения, не вошедшие в прижизненные сборники»

Зоркий страж не видит леса,

Тайноведенья уроки

Неученый раб принес.

Спим с тобой у врат Эфеса...

Пробужденья скрыты сроки,

И не лает чуткий пес.

Июль 1924

655. ИДУЩИЕ

В сумерках идут двое.

По разделяющимся длинным ногам

видно,

что они - мужчины.

Деревья цветут,

небо зеленеет,

квакают лягушки.

Идут они вдоль канала.

Они почти одинакового роста,

может быть - одного возраста.

Они говорят о деревьях и небе,

о Германии и Италии,

о плаваньи на "Левиафане",

о своих работах и планах,

о проехавшей лодке,

о вчерашнем завтраке.

Иногда в груди одного

оказываются два сердца,

потом оба перелетают в другую грудь,

как мексиканские птички.

Если их руки встретятся,

кажется,

что из пальца в палец

переливается тепло и кровь.

Состав этой крови - однороден.

Они могут бегать, грести

и сидеть за одним столом,

занимаясь каждый своим делом.

Иногда улыбнутся друг другу

И это - будто поцелуй.

Когда щека одного

коснется щеки другого,

кажется - небо позолотело.

Они могут и спать на одной кровати...

разве они - не мужчины?

Они могут обменяться платьем,

и это не будет маскарадом.

Если мир вспорется войною,

наступит новый 1814 год,

они рядом поскачут на лошадях,

в одинаковых мундирах,

и умрут вместе.

Огромная звезда повисла.

Из сторожки выходит сторож:

запирает двери на ключ,

ключ кладет в карман.

Посмотрел вслед паре,

и может насвистывать,

что ему угодно.

20 октября 1924

656

Отяжелев, слова корой покрылись.

Скорей косматый разбивай кокос!

Пока слизняк из домика не вылез,

Высокий тополь к небу не пророс.

По шахте катится, крутясь, граната.

Курган Малахов, взрывы и восторг.

Девятый месяц семенем богата,

Прорыв кровавый крика не исторг.

Терпение!.. О-о-о-_а_, мой милый!

Как розово засвиристел апрель!..

Летучею, зеленою могилой

Младенчески качнется колыбель.

Октябрь 1924

657

Я чувствую: четыре

Ноги, и все идут.

Острей, прямей и шире

Глаза мои глядят.

Двойное сердце бьется

(Мое или твое?),

Берется и