Леопарди Джакомо
«Стихотворения»

XXXVIII

Напрасно уповал я на подмогу И дождь с грозою слезно умолял Не отпускать любимую в дорогу.

Всю ночь в лесу так ветер завывал, Что грома в небе заглушал ворчанье. Но час предутренней зари настал.

О тучи, небо и земли дыханье, Она отправиться готова в путь, Забыв о жалости и состраданье!

О буря, вой и сделай что-нибудь, Чтоб небо сплошь покрылось облаками, А солнце не смогло бы день вернуть!

Но тщетно. Ветер стих, и над полями Вновь разнотравья пряный аромат. Жестоко солнце поступает с нами.

XXXIX

Последний луч на западе угас. Дымок из труб над крышами струится, И громче лай собак в вечерний час.

Когда от дум заветных ей не спится, Она уходит, чтоб побыть одной И красотой ночною насладиться.

Округа сплошь посребрена луной Родной сестрою нашего светила. Гирлянда леса в темени ночной.

Вот роща шепотом заговорила. В густых кустах защелкал соловей, Но песнь его безрадостна, уныла.

Вдали спит гладь морская; вместе с ней Уснули и окрестные селенья. В горах блужданье сумрачных теней.

Лесистые холмы, как привиденья; Царит в долине мрачной тишина Ничто ночного не нарушит бденья.

Едва всплывет росистая луна, Приходит дева к ночи на свиданье. Ты мог спросить бы: счастлива ль она?

Слова напрасны - дева в ожиданье И слушает, но голос сердца сник. О, как ей сладостны воспоминанья

О прежних днях, промчавшихся как миг, Когда она была полна надежды! Но нынче в душу девы страх проник.

Хоть ночь, надев привычные одежды, Окутала лазурь сплошною мглою, Но нет успокоения, как прежде.

Уж тучи дождевые пред грозою Надвинулись стеной из-за холмов, Сокрывши звезды с бледною луною.

И дева видит, стая облаков Теснит просветы в небе, прочь их гонит Вконец небесный потемнел покров.

Свет угасает,