Мандельштам Осип
«Стихотворения (1908-1937)»

На базе темных отношений Производили глухоту Семидесяти стульев тени На первомайском холоду.

B театре публики лежало Не больше трех карандашей И дирижер, стараясь мало, Казался чертом средь людей.

Май 1935, Воронеж.

Железо

******

Идут года железными полками И воздух полн железными шарами. Оно бесцветное - в воде, железясь, И розовое, на подушке грезясь.

Железна правда - живой на зависть, Железен пестик и железна завязь. И железой поэзия в железе Слезящаяся в родовом разрезе.

22 мая 1935, Воронеж.

Кама

****

Как на Каме-реке глазу темно, когда На дубовых коленях стоят города.

B паутину рядясь - борода к бороде Жгучий ельник бежит, молодея, к воде.

Упиралась вода в сто четыре весла, Вверх и вниз на Казань и на Чердынь несла.

Там я плыл по реке с занавеской в окне, С занавеской в окне, с головою в огне.

И со мною жена пять ночей не спала, Пять ночей не спала - трех конвойных везла.

май 1935, Воронеж

70

***

Лишив меня морей, разбега и разлета И дав стопе упор насильственной земли, Чего добились вы? Блестящего расчета: Губ шевелящихся отнять вы не могли.

Bоронеж

***

Эта, какая улица? Улица Мандельштама. Что за фамилия чертова? Как ее не вывертывай, Криво звучит, а не прямо. Мало в нем было линейного. Нрава он был не лилейного, И потому эта улица, Или, верней, эта яма Так и зовется по имени Этого Мандельштама.

Воронеж

***

День стоял о пяти головах. Сплошные пять суток Я, сжимаясь, гордился пространством за то, что росло

На дрожжах. Сон был больше, чем слух, слух был старше, чем сон

Слитен, чуток... А за нами неслись большаки на ямщицких вожжах... День стоял о пяти головах и, чумея от пляса, Ехала конная, пешая, шла черноверхая масса: Расширеньем аорты могущества в белых ногах, - нет, в ножах Глаз превращался в хвойное мясо. На вершок бы мне синего