Мандельштам Осип
«Стихотворения (1908-1937)»

2 мая 1937

96

***

1 К пустой земле невольно припадая, Неравномерной сладкою походкой Она идет,чуть-чуть опережая Подругу быструю и юношу-погодка. Ее влечет стесненная свобода Одушевляющего недостатка, И кажется, что ясная догадка B ее походке хочет задержаться О том, что эта вешняя погода Для нас - праматерь гробового свода, И это будет вечно начинаться.

2 Есть женщины, сырой земле родные, И каждый шаг их - гулкое рыданье. Сопровождать умерших и впервые Приветствовать воскресших - их призванье. И ласки требовать от них преступно, И расставаться с ними непосильно. Сегодня - ангел, завтра - червь могильный, А послезавтра - только очертанье. Что было поступь - станет недоступно. Цветы бессмертны. Небо целокупно. И то, что будет, - только обещанье.

4 мая 1937

***

На меня нацелилась груша да черемуха Силою рассыпчатой бьет меня без промаха. Кисти вместе с звездами, звезды вместе с кистями, Что за двоевластье там? B чьем соцветьи истина? С цвету ли, с размаха ли, бьет воздушно-целыми Воздух, убиваемый кистенями белыми. И двойного запаха сладость неуживчива: Борется и тянется - смешана, обрывчива.

4 мая 1937

97

Рим

***

Где лягушки фонтанов, расквакавшись И разбрызгавшись, больше не спят И, однажды проснувшись, расплакавшись, Во всю мочь своих глоток и раковин Город, любящий сильным поддакивать, Земноводной водою кропят,

Древность летняя, легкая, наглая, С жадным взглядом и плоской ступней, Словно мост ненарушенный ангела В плоскоступьи над желтой водой,

Голубой, онелепленный, пепельный, В барабанном наросте домов, Город, ласточкой купола лепленный Из проулков и из сквозняков, Превратили в убийства питомник Bы, коричневой крови наемники, Италийские чернорубашечники, Мертвых цезарей злые щенки...

Все твои, Микельанджело, сироты, Облеченные в камень и стыд, Ночь, сырая от слез, и невинный, Молодой, легконогий Давид, И постель, на которой несдвинутый Моисей водопадом лежит, Мощь свободная и мера львиная В усыпленьи и рабстве молчит.

И морщинистых лестниц уступки В площадь льющихся лестничных рек, Чтоб звучали