Брюсов Валерий
«Последние мечты»

Где спят, снам веря, пастухи;

Просил у эхо рифм ответных,

В ущельях гор, в тиши яйлы;

Искал черед венков сонетных

В прибое, бьющем в мол валы;

Ловил в немолчном шуме моря

Метр тех своих живых баллад,

Где ласку счастья, жгучесть горя

Вложить в античный миф был рад;

В столичном грозном гуле тоже,

Когда, гремя, звеня, стуча,

Играет Город в жизнь, — прохожий,

Я брел, напев стихов шепча;

Гудки авто, звонки трамвая,

Стук, топот, ропот, бег колес,—

В поэмы страсти, в песни мая

Вливали смутный лепет грез.

Все звуки жизни и природы

Я облекать в размер привык:

Плеск речек, гром, свист непогоды,

Треск ружей, баррикадный крик.

Везде я шел, незримо лиру

Держа, и властью струн храним,

Свой новый гимн готовя миру,

Но сам богат и счастлив им.

Орфей, сын бога, мой учитель,

Меж тигров так когда-то пел…

Я с песней в адову обитель,

Как он, сошел бы, горд и смел.

Но диким криком гимн Менады

Покрыли, сбили лавр венца;

Взвив тирсы, рвали без пощады

Грудь в ад сходившего певца.

Так мне ль осилить взвизг трамвайный.

Моторов вопль, рев толп людских?

Жду, на какой строфе случайной

Я, с жизнью, оборву свой стих.