Мир поэзии Поиск книг    О проекте    Обратная связь    Размещение рекламы

Есенин Сергей Александрович
«Я, Есенин Сергей…»

Главная страница / Есенин Сергей Александрович «Я, Есенин Сергей…»
звучит русская национальная стихия, мятущаяся, полная противоречий и в то же время тоскующая о всепримирении. «Если черти в душе водились, значит, ангелы жили в ней», – поясняет поэт, но насколько глубже и трагически-убедительней всех этих пояснений, всех грустных раздумий, оценок и признаний – образ самого поэта, отображенный в его стихах.


И когда Есенин говорит: «Эти волосы взял я у ржи», – мы готовы ему поверить – до того наглядно-национален весь облик.


Облика этого не искажает даже европейский модный костюм: в городском щеголе мы узнаем простодушного обитателя предместья, мечтавшего «по-мальчишески, в дым» – о богатстве и знатности.


Из отдельных рассеянных по стихам характерных особенностей складывается в восприятии читателя единый образ, пред нами возникает герой лирического романа – по мере того, как из отдельных эпизодов, ситуаций, мотивов сковывается непрерывная цепь, по мере того, как отдельные темы оказываются объединенными одной, единой и всепоглощающей темой.


III. Уходящее хулиганство


Твой иконный и строгий лик


По часовням висел в рязанях.


С. Есенин

В «Москве кабацкой» впервые явственно и не случайно прозвучала у Есенина тема любви. Но не случайно переплелась эта тема с темой хулиганства. Грустной лирике любви предшествуют раздумья поэта о своей черной гибели, о смерти «на московских изогнутых улицах», о пропащей кабацкой гульбине, над которой чадит мертвячиной, нежным признаниям предшествует рожденное отчаяньем решение:


Брошу все. Отпущу себе бородуИ бродягой пойду по Руси,

надрывный крик под желтую грусть гармоники: «Май мой синий! Июнь голубой!» После таких стихов понятнее любовь хулигана:


Это золото осеннее,Эта прядь волос белесых,Все явилось, как спасеньеБеспокойного повесы.

Перед нами одна из типичных эпических ситуаций. Рядом с образом героя возникает образ героини, мы видим златокарий омут ее глаз, подернутых усталостью и кротких; стеклянный дым волос; строгий, как на иконах, лик; легкий стан и нежную поступь; знаем ее возраст:


О, возраст осени! Он мнеДороже юности и лета;

ее прошлое:


Чужие губы разнеслиТвое тепло и трепет тела.

И она – не далекий адресат его стихов, встающий лишь пред воображением поэта, – она наглядно, так

Назад  

стр.291

  Вперед
Наши спонсоры:
Назад  

стр.291

  Вперед