Мир поэзии Поиск книг    О проекте    Обратная связь    Размещение рекламы

Прашкевич Геннадий Мартович
«Большие снега»

Главная страница / Прашкевич Геннадий Мартович «Большие снега»
горизонт всматриваюсь жадносквозь щели деревянного корпуса,в трюме все скованы, все молчатили поют негромко.Ночью и днемвесло окунается в воду.Те, кто над нами, могут уйти на лодках,их ничто не держит, они свободны.А мы обречены уходить на дно,прикованные цепями к своим мыслям.Прикован к дням,прикован к веслу,я наклоняюсь, я выпрямляюсь.Неумолимо, невыносимо приближается вечность,в которой, наверное, сновабуду продан в рабство.
Овидий
Молю Цезаря сжалиться,молю его.Я никогда не увижу Рима,молю его.Тут нет солнца, нет дня,одна большая темница.Молю Цезаря —перевожуна латинскийодиночество.Молю Цезаря сжалиться —лгу на себя.Ложь, воздух Цезаря,оплетает меня сетями.Смиряясь,перевожуна латинскийодиночество.С ветром,заглядывающим в мое лицо,разговариваю подолгу.Молю Цезаря,презираю собственную слабость.Молю Цезаряи постепенноначинаю прозревать будущее:все ту же темную угрюмую равнину,которую когда-нибудьназову своей.
Молитва поэта Андреаса Грифиуса в годы тридцатилетней войны
Мои слезы – мои слова. Оплакиваюсвое бедное отечество. Господи, ты так пожелал,чтобы я, недостойный и слабый, описал позор,разруху, темные силы, стал свидетелем,собравшим в словажгучие слезы!Слепой старец был счастливее:он слушал плач моря – гекзаметр вечности.Я же слушаю вопли разрухи и темных сил:«Злосчастный Андреас, нерадостный Грифиус,твои слезы – твои слова, ты – зрячий,так собирай в обугленных руинах родной землиисцеляющие слезы!!Они еще над тобой прольются.
Римский триптих

Памяти К. Кавафиса


1
Персий, римский поэт,свидетельствует стихами —далекими, благородными, блещущими,как загадочные созвездия.Почему служит мерой Космосапоэт, даже оставленный среди человеческого упадка?Тут,на Земле,опасно быть ясным —слова, как открытые двери, в которыемогут войти ликторыи взять тебя.Персий, благородный поэт,одинокий, надеется только на зрячих,к которым обращеныего слова.
2
А другой поэт, уже без имени, прах,уже и не помню, имевший ли (наверно, имевший) славу,все использовал – деньги, удовольствие, власть,чтобы высказать правду.Он знал, что в словах живет обратный смысл.Счастливый, благоденствующий, свободный —таковы были его эпитеты.Он решил славословить, значит, лгать.Счастливый,благоденствующий,свободный…Но сегодня объясненасвобода времен Нерона.
3
А третий только еще будет назван поэтом.Имя его не имеет значения.Он избрал своим уделом молчаниеи нигде не отметил ничего,не сказал ничего,не шепнул.Молчание обвило его, как кокон,из которого еще только вылетит бабочка.Неуязвимым и неизвестным остается он,но загадочное его молчаниезатопляет Помпею и Геркуланум,терпеливо подстерегая
Назад  

стр.62

  Вперед
Наши спонсоры:
Назад  

стр.62

  Вперед