«За урожай»

— Должно быть, Иван твой с бригадиром вперед поспели, — сказал Захар Кузьмич Игнату Кошкину. — Замешкались мы в деревне. Время-то много прошло.

По большаку послышался стук телеги и вскоре из темноты вынырнули Иван Кошкин с бригадиром.

— Ну, где тут уворованные мешки, Кузьмич? — спросил, подходя, бригадир.

— Да вы-то разве не увезли их?

— Здрасте, пожалуйста! Мы только приехали.

— Заезжал я в тракторную бригаду, Захар Кузьмич. Нужно было оставить банку с автолом, — объяснил Иван Кошкин, а уж оттуда, что есть духу в бригаду.

— Эх, тетеря, проворонил воров, — обругал ни к кому не обращаясь дед.

— Да может быть тебе просто показалось, Захар Кузьмич, — сказал бригадир и улыбнулся в темноте, — может пошутил, дед, а?

— Что ты, Петро, скажешь такое. Да вот еще и место тепленькое от мешков. И вот горсть рассыпанной ржи.

— Сроду не было такого в колхозе, — недоверчиво почесал за ухом бригадир. Иван Кошкин ходил взад и вперед, словно потерял иголку.

— Да не топчи ты хоть пшеницу, чорт, — крикнул Звягин, чуть не плача от того, что ему не верят.

Понятой сельсовета, чернобородый, подстриженный в скобку мужик, сказал:

— Обождем до света, Захар Кузьмич, а утром я еще сгоняю сюда с милиционером.

Но и утренние поиски не привели ни к чему. Огорченный Захар Кузьмич в который раз рассказывал подробности этого происшествия, сидя на возу с Игнатом Кошкиным.

Игнат Кошкин, сухой и жилистый мужик, с выпуклыми, непрерывно бегающими глазами, слушал молча, кивая и поддакивая. Челюсти его непрестанно двигались, будто он что-то жевал. На заостренном подбородке, выбритом второпях тупой бритвой торчала редкая щетина. Старенький пиджак на нем казался одетым с чужого плеча.

— Двойной вред это, украсть семена, недосеять, — рассуждал Захар Кузьмич, — настоящий хлебороб никогда не украдет семена. Не иначе это проезжих подлецов дело.

— Не иначе, — коротко соглашался Игнат.

Захар Кузьмич смачно сплюнул и