«За урожай»

Забушует пшеница вокруг.

Пусть страна богатеет плодами

Дерзновенных и творческих рук.

Со школьником-сыном отец подошел

К высокой колхозной пшенице.

— Смотри, это наша пшеница, сынок,

На щедрой земле колосится.

А время настанет — созреет зерно,

Сожнут, обмолотят пшеницу.

И снова герои колхозных полей

С отчетом поедут в столицу.

И, выслушав рапорт о славных делах,

Взволнованно Сталин пройдется

И скажет сердечно: «Спасибо, друзья!»

И, руки пожав, улыбнется.

Согретые доброй улыбкой вождя,

Вернутся обратно герои,

Вернутся к работе, чтоб в новом году

Свои урожаи утроить...

Сын долго задумчивым взглядом смотрел

На море созревшей пшеницы.

— Я школу закончу и буду, отец,

На агронома учиться.

Заглушив свою машину,

Вытер пот с лица рукой,

Взглядом ласково окинул

Клин пшеницы яровой —

На четыреста гектаров

Вкрест засеянный простор.

Потрудился здесь недаром

Тракторист Ильин Егор.

И прилежными руками

Обрабатывал поля,

Под стальными лемехами

Рассыпалася земля.

Этот парень на работе

Лето целое горел,

И «ДТ» на низкой ноте

Круглосуточно гудел.

Ярким солнцем обогреты

Здесь заплещут зеленя,

А потом к исходу лета

Нивы густо зазвенят.

И, колосьями кивая,

Заволнуется простор.

Здесь добился урожая

Тракторист Ильин Егор.

На крыльце послышались чьи-то торопливые шаги. Вбежал, прихрамывая, председатель колхоза Веденей Варганов.

— Товарищ Горшенин, несчастье!

— Какое? — встрепенулся парторг колхоза Гурьян Горшенин.

— Сережка Серебряков угробил трактор.

— Где? Как?

— Они с Тагильцевым поехали на станцию за семенами. В Глухой пади сережкина машина свалилась под мост. Трактор лежит в речке, и дорога на станцию отрезана...

— Провалился мост?

— Ну, да. Только, говорит, заехал на мост, он качнулся и рухнул вместе с машиной.

— А Сережка?

— Счастливо отделался, перепугался да искупался в ледяной воде. Что теперь делать? Как доставлять семена? Других дорог и объездов нет. Надо же такому несчастью свалиться на нашу голову!

— Будем строить мост и доставать машину. Тагильцев где?

— На берегу стоит, перед Глухой падью.

— Давайте поднимать людей. Через два часа надо выйти. Людей поведу я, — заторопился Гурьян, — пусть кладовщик Федосеев