Зинатуллин Альберт
«Эпистолярий»

Амбары... сарайки... причал в жёлтых зарослях пены,

Чья-то собачка опрятно пристроилась писать...

(Это тебе не чернильницей трескать об стену!)

Карл уснул... Он не знает, что Рай уже близок...

Ты думаешь, может быть, что я прощу тебе, Лютер?

Даже не думай! Беззубый, хромой или лысый,

В цветке наслаждений, в мгновенье до гибели лютой

Я не забуду балтийские горькие брызги...

 ***

 Под Вязьмой шалят... - мужики торговались,- Ахт

 Ну? По рукам! - кое-как одного мы сманили, -

 С богом, боярин! Авось, не подохнет скотина!..

 Верста за верстой... А под Вязьмою, точно - шалили...

 Пока я себе... Ах! на миг не возможно представить! -

 В клеверном небе уснув, белой простынью падать -

 Чтобы пред ликом Её вдруг!.. - и тут же растаять! 

 Что представлял себе Карл, выяснять было некогда, Лютер! -

 Уже повалили сосну и хватают коней под уздцы!

 Карл все молитвы, что знал, переврал без оглядки...

 (Сидел бы себе и кряхтел бы себе в огурцы! -

 Чай, не " Вульг

- Эх, не уйти!.. КТО ТАКИЕ?.. Казну, барин, прятай! -

 молвил возница с губы, а потом, чтобы слышно:

 " Вы не есменьские, часом?"... " А вы чьи, робята?"

 " Мы - салтыковские..." Вона как, значица, вышло...

 Што с вами делать? Не знаю... "Свои, чай, сочтёмся!

 Гульдены можем!" Кривой замахал: " Што ты, ирод!

 Креста на те нет! Не ровён... враз на дыбе загнёшься!

 Русскими сотку, гультяй! Да и ехайте с миром.

 Н-но! Погоняй! Погоняй! Ишь, удумал, холера!"

 Ельник рванулся от наших саней врассыпную.

 В поле метель - ни коней не видать, ни дороги,

 Сумрачный ветер с тоскою бессмысленной дует...

 Дует над лесом, которого