Кальдерон Педро
«Жизнь есть сон»

2 Так вступим в роль. - Этот мотив "принца-самозванца" позднее используется Кальдероном в пьесе "Сам у себя под стражей", где Бенито случайно был принят за принца Федерико.

3 А между тем народ, узнавши, // Что у него есть Царь законный, // Не хочет, чтоб над ним владыкой // Был чужеземец. - Вполне вероятно, что этот мотив был навеян легендами об истории Дмитрия. Интересно, что в Испании многие верили в его подлинность. См. об этом в пьесе Лопе де Веги "Великий князь Московский" и в статье Н. И. Балашова, наст. изд., с. 768.

4 Так рядом с Солнцем буду я Беллоной... - Беллона в римской мифологии богиня войны, ее функции отождествлялись с Марсом.

5 С Палладой в состязание вступлю я. - Греческая богиня мудрости Афина Паллада, в римской мифологии - Минерва, часто интерпретировалась как богиня военного ума, стратегии. Под Палладой в этом случае Эстрелья подразумевает свою соперницу Росауру.

6 Чтобы в безумии поверить, // Что в изменениях различных // Данае, Леде и Европе // Предстал он золотым дождем, // Быком и лебедем. - Имеется в виду Зевс и три связанных с ним мифа (о Данае, к которой он явился под видом золотого дождя, о Леде, принявшей Зевса как лебедя, о Европе, похищенной Зевсом, представшим ей в облике быка).

7 Ее тиран, был столь Энеем // Своей, покинутой им, Трои, // Что ей оставил даже шпагу. - Сравнение основывается на легенде (Вергилий, Энеида, кн. 2), по которой после того, как греки захватили Трою, Эней с уцелевшими троянцами покинул город, бросив там свои доспехи. Кальдерон строит образ на сближении с деталями этой легенды.

8 В своем душевном Вавилоне // Я изъяснялась немотой. - Метафорическая игра библейским образом вавилонского столпотворения смятением (смешением языков) среди строителей башни и города Вавилона.

9 Да, я узнал, людское счастье // Проходит все, как быстрый сон. Перифраз речения "Sic transit gloria mundi" ("так проходит слава мира") из популярного в Европе "De Imitatio Christi", 1441 (русское издание "О подражании Христу" в переводе M. M. Сперанского, 1819), приписываемого немецкому мистику Фоме Кемпийскому (1379-1471). С XVI в. фраза произносилась при возведении пап на престол.

Д. Г. Макогоненко