Рильке Райнер Мария
«Часослов»

войти в глухую колею;

а кто не вынесет испуга

он тотчас выпадет из круга

и проклянет судьбу свою.

У вещи надо поучиться

и, как дитя, не знать забот;

кто к Богу в сердце постучится,

от Бога больше не уйдет.

Что может ровная тропа дать?

Повсюду - тяжести печать.

Нам надо научиться _падать_,

тогда научимся летать.

(И ангелы ведь не летят.

И серафимы тяжелы.

Кольцо тесней вкруг Бога сдвинув,

руины птиц, ряды пингвинов,

сидят они, полны забот...)

x x x

Печали хочешь. Опустили

мы лица. Ты - на дне пруда.

Вот так мечтатели грустили,

лишась покоя навсегда.

Вот так крестьяне возле трупа

над мертвым сыном слезы льют,

и суть, как свечка, брезжит скупо:

великое владычит тут.

Кто в первый раз Тебя узнал,

тому мешает шум и свет.

К земле пригнувшись, ищет след

и сразу до смерти устал.

Лишь позже, через много лет,

он приближается к природе;

запомнив тысячи примет,

он зрит Тебя на небосводе,

и на привале, и в походе,

но это - след, Тебя там нет.

Ты от него невдалеке,

Твои шаги он слышит: гулко.

Ты так чудесен, как прогулка

на тихой лодке по реке.

Но скоро берега не станет

лишь небо грозное настанет,

лишь чащи спящие встают.

И деревушки промелькнут,

растаяв, как заря Господня,

и как Вчера, и как Сегодня,

и как все то, что видим тут.

Но будут на пути всегда

вставать большие города

и плыть навстречу вереницей

на крыльях спущенных, как птицы.

Но где ни города, ни веси,

туда и ты свой путь держи.

Ты слышал кое-что о лесе,

и здесь ты лодку привяжи.

Здесь ждут тебя лихие кони

живые, быстрые, как ртуть,

и, как спасаясь от погони,

отыщут сами верный путь.

x x x

Последний дом деревни станет так,

как будто он - последний дом земли.

Дорога потеряется вдали,

ныряя то за