Рильке Райнер Мария
«Часослов»

гнет материнства нежные несут,

как птицы, побывав под облаками,

вьют гнезда, неизменные веками;

их руки - освежающий сосуд.

x x x

Их губы словно губы, что прильнули

к другой груди, в которой потонули,

так что без этой плоти жизни нет,

как будто в ней одной премудрый свет

со всеми в мире формами замкнули

они, подобье, камень и предмет.

x x x

А голос их издалека царит,

привержен солнцу и стихийным силам,

лесам дремучим слышен и могилам,

во сне заговоривший с Даниилом,

о море неумолчно говорит.

x x x

И спят они, когда Первоначало

их восприемлет в царствии своем,

чтобы раздать потом, как хлеб голодным,

глухим ночам и зорям путеводным;

они как дождь, в котором зазвучало

земное лоно, щедрый чернозем.

Прозванье - шрам, и не оставит время

у них на теле этого рубца;

для вечности их тело - только семя,

чтобы Тебе рождаться без конца.

x x x

Их тело как жених, который сам

не ведает границ родного дола,

где странствует в окрестностях престола

ручей, прекрасным родственный вещам;

но в стройности самой залог раскола

и слабости от многих женщин там,

где в дебрях движет мощь драконом пола

и в ожиданье тихом дремлет срам.

x x x

И в будущем, поверь, они пролягут,

преодолев границы наших дней,

и от лесных не отличаясь ягод,

покроют землю сладостью своей.

И под дождем осенним не растаяв,

без крыши должен выстоять их род,

источник всех на свете урожаев,

тысячекратно приносящий плод.

Пусть будут времена еще суровей,

пусть государства гибнут в кабале,

возделают их руки новь становий,

когда устанут руки всех сословий

и всех народов на земле.

x x x

Их уведи оттуда, где на суд

обречены отчаянье и злоба,

где терпеливо до сих пор живут

они средь нарождающихся смут.

Неужто места не нашли для них

ни ветер быстрый, ни ручей проворный,

и пруд не