Бальмонт Константин
«Жар-птица. Свирель славянина»

Лебедь Белая, ведунья старых дней,

Берегинею была среди людей.

Витязь был, Поток Могучий, ею скован,

Белой Лебедью прибрежной зачарован.

Он в гробнице очутился — и с конем,

Змеи пришел, палил и жег его огнем.

Змей не сжег его, он жил бы и доныне,

Да не так хотелось Белой Берегине.

Лебедь Белая любила быть одна

И глядеть, как голубеет глубина.

Люб ей был и день и два Поток Красивый,

«Будет»,— молвила с улыбкой горделивой.

И взмахнув крылами белыми над ним,

Обернула камнем витязя немым.

Спит Поток, застыл виденьем белоснежным,

Над затоном, над мерцаньем вод прибрежным.

В невеликом отдаленьи от него

Лебедь Белая, и все кругом мертво.

Но не мертвенно-мертво, а в смерти живо:—

Веще спит она, и в сне навек красива.

Посвист, Посвист, с кем несешься,

Споришь, сердишься, шумишь?

Над осокою трясешься,

Над иссохшей, чахлой вьешься,

Шорох льешь в лесную тишь.

Сук зацепишь, сук застонет,

Можжевельник шелестит.

Хлыст