Бальмонт Константин
«Жар-птица. Свирель славянина»

И дубовый, сплотившись, восстал потолок,

Рудожелтый песок затянул красоту,

Под крестом, на коне, в темной бездне Поток.

И лишь было там место веревке одной,

Привязали за колокол главный ее.

От полудня до полночи в яме ночной

Ждал и думал Поток, слушал сердце свое

Чтобы страху души ярым воском помочь,

Зажигал он свечу, как приблизилась ночь,

Собрались к нему гады змеиной толпой,

Змей великий пришел, огнедышащий Змей,

И палил его, жег, огневой, голубой,

И касался ужалами острых огней.

Но Поток, не сробев, вынул верный свой меч,

Змею, взмахом одним, смог главу он отсечь.

И Алену он кровью змеиной омыл,

И восстала она в возрожденности сил.

За веревку тут дернул всей силой Поток.

Голос меди был глух и протяжно-глубок.

И Поток закричал. И сбежался народ.

Раскопали засыпанных. Жизнь восстает.

Выступает Поток из ночной глубины,

И сияет краса той крылатой жены.

И во тьме побывав, жили долго потом,

Эти двое, что так расставались со днем

И молва говорит, что, как умер Поток,

Закопали Алену красивую с ним.

Но в тот день свод Небес был особо высок,

И воздушные тучки летели как дым,

И с