Китс Джон
«Ламия, Изабелла, Канун святой Агнесы и другие стихи»

Теперь меня покинешь ты в позоре.

Жестокий! кто привел тебя сюда?

Обманута тобой, погибну вскоре,

Как горлица, лишенная гнезда.

Но все прощаю - и прощаюсь навсегда!"

XXXVIII

334 "О нежная невеста - Маделина,

Мечтательница милая моя!

Нет для меня другого властелина,

Твоим вассалом верным буду я

И, преданность священную тая,

Твоим щитом багряным буду ныне.

Доверься мне: заброшенный в края

Мне чуждые, я мнил себя в пустыне

И вдруг, как пилигрим, приблизился к святыне.

XXXIX

343 Бушует вьюги безобразный бред,

Но нам она должна быть добрым знаком.

О поспеши: пока не встал рассвет,

По просекам и мшистым буеракам

Умчимся вдаль, окутанные мраком.

Поторопись, любимая: сейчас

Упившимся злокозненным гулякам

За пиршеством разбойным не до нас.

Вон там, за пустошью, мы скроемся с их глаз!"

XL

352 И Маделина с Порфиро поспешно

Сбегают вниз, вдоль леденящих стен.

Им чудятся драконы в тьме кромешной

И копья, и мечи, и страшный плен.

Но замок будто вымер... Гобелен,

С картинами охоты соколиной,

Качался на ветру. Взвевая тлен,

Гулял сквозняк по галерее длинной,

Волнами пробегал ковер, как хвост змеиный.

XLI

361 И к выходу в глубокой тишине

Две незаметно проскользнули тени.

Храпит привратник, привалясь к стене,

Бутыль пустую уронив в колени.

Дымит трескучий факел. В сонной лени

Пес поднял голову, и мирный взгляд

Их проводил. На стертые ступени

Упав, засовы тяжкие гремят:

В распахнутую дверь ворвался снежный ад.

XLII

370 Они исчезли в белой мгле метели

Давным-давно - и след давно простыл.

Барон всю ночь ворочался в постели;

Гостей подпивших буйный пляс томил

Чертей и ведьм - ив черноту могил

Тащили их во сне к червям голодным.

Анджелу тяжкий паралич разбил;

С раскаяньем, на небе неугодным,

Почил монах, склонясь над очагом холодным.

(Сергей Сухарев)

ОДА СОЛОВЬЮ

Как больно сердцу: песнь твоя гнетет

Все чувства, точно я цикуту пью,

И зелье дрему тяжкую несет,

Меня