Китс Джон
«Ламия, Изабелла, Канун святой Агнесы и другие стихи»

Перевод Татьяны Гнедич (1973):

ИЗ "ГИПЕРИОНА"

В тенистой грусти влажного оврага,

Вдали от свежей радости рассвета,

От зноя дня и от звезды вечерней

Сидел седой Сатурн, угрюм как камень,

5 Недвижен, как большая тишина.

Необоримый бор, над ним нависший,

Как полог тучных туч, не шевелился.

Так в летний день спокойный знойный воздух

Не трогает семян пушистых трав

10 И мертвых листьев, на земле лежащих.

Поток стремился мертвенно, безмолвно,

Как будто и на нем лежала тенью

Низринутость божеств. На берегу

Наяда в чаще камыша молчала,

15 Холодный палец приложив к губам.

По берегу огромные следы

Вели туда, где ноги исполина

Стояли в дреме. На песке холодном

Его большая правая рука,

20 Безжизненная, старая, пустая,

Лежала праздно. Тусклые глаза,

Бессильные, не видели вселенной.

А голова, клонившаяся долу,

Казалось бы, прислушивалась чутко

25 К дыханью древней матери Земли

И будто ожидала утешенья.

Казалось, никакая сила в мире

Его уже не в силах разбудить.

Но вдруг рука, участливо родная,

30 К его плечам широким прикоснулась,

И глянула в лицо ему сама

Богиня новорожденного мира.

Пред нею статность гордой амазонки

Казалась бы пигмейской красотою,

35 Она могла бы ухватить за кудри

Ахилла - и пригнуть его к земле.

Могла бы Иксиона колесо,

Сверкающее пламенным круженьем,

Прикосновеньем пальца задержать.

40 Ее лицо, большое, как у сфинкса

Мемфийского, стоящего в Египте,

Где мудрецы искали тайных знаний,

Не мраморной сияло красотою,

А красотой глубокого страданья,

45 Которое превыше красоты.

Составил С. Сухарев