Маяковский Владимир
«Сборники стихотворений»

вор,

портовой инспектор, кинет

негру

цент на бегу. От этой грязи скроешься разве? Разве что

стали б

ходить на голове. И то

намели бы

больше грязи: волосьев тыщи,

а ног

две. Рядом

шла

нарядная Прадо. То звякнет,

то вспыхнет

трехверстный джаз. Дурню покажется,

что и взаправду бывший рай

в Гаване как раз. В мозгу у Вилли

мало извилин, мало всходов,

мало посева. Одно

единственное

вызубрил Вилли тверже,

чем камень

памятника Масео: "Белый

ест

ананас спелый, черный

гнилью моченый. Белую работу

делает белый, черную работу

черный". Мало вопросов Вилли сверлили. Но один был

закорюка из закорюк. И когда

вопрос этот

влезал в Вилли, щетка

падала

из Виллиных рук. И надо же случиться,

чтоб как раз тогда к королю сигарному

Энри Клей пришел,

белей, чем облаков стада, величественнейший из сахарных королей. Негр

подходит

к туше дебелой: "Ай бэг ер пардон, мистер Брэгг! Почему и сахар,

белый-белый, должен делать

черный негр? Черная сигара

не идет в усах вам она для негра

с черными усами. А если вы

любите

кофий с сахаром, то сахар

извольте

делать сами". Такой вопрос

не проходит даром. Король

из белого

становится желт. Вывернулся

король

сообразно с ударом, выбросил обе перчатки

и ушел. Цвели

кругом

чудеса ботаники. Бананы

сплетали

сплошной кров. Вытер

негр

о белые подштанники руку,

с носа утершую кровь. Негр

посопел подбитым носом, поднял щетку,

держась за скулу. Откуда знать ему,

что с таким вопросом надо обращаться

в Коминтерн,

в Москву?

Гавана, 5 июля 1925 г.

СИФИЛИС

Пароход подошел,

завыл,

погудел и скован,

как каторжник беглый. На палубе

700 человек людей, остальные

негры. Подплыл

катерок

с одного бочка. Вбежав

по лесенке хромой, осматривал

врач в роговых очках: "Которые с трахомой?" Припудрив прыщи

и наружность вымыв, с кокетством себя волоча, первый класс

дефилировал

мимо улыбавшегося врача. Дым

голубой