Окуджава Булат
«Стихотворения»

я — пятидесятилетний,

искушенный и слепой.

Как с ней быть? Куда укрыться,

чуя гибель впереди?…

Отвернуться?

Притвориться?

Или вырвать из груди?…

1982

Арсению Тарковскому

Обожаю настольные лампы,

угловатые, прошлых времен.

Как они свои круглые лапы

умещают средь книг и тетрадей,

под ажурною сенью знамен,

возвышают не почестей ради,

как гусары на райском параде

от рождения до похорон!

Обожаю на них абажуры,

кружевные, неярких тонов,

нестареющие их фигуры

и немного надменные позы.

И путем, что, как видно, не нов,

ухожу от сегодняшней прозы,

и уже настоящие слезы

проливать по героям готов.

Укрощает настольные лампы

лишь всесильного утра река.

Исчезает, как лиры и латы,

вдохновенье полночной отваги.

Лишь вздымают крутые бока

аккуратные груды бумаги,

по которым знакомые знаки

равнодушно выводит рука.

Свет, растекшийся под абажуром,

вновь рождает надежду и раж,

как приветствие сумеркам хмурым,

как подобье внезапной улыбки…

Потому что чего не отдашь

за полуночный замысел зыбкий,

за отчаяние и ошибки,

и победы — всего лишь мираж?

1982

Еще он не сшит, твой наряд подвенечный,

и хор в нашу честь не