Окуджава Булат
«Стихотворения»

Но вечные стихи затвержены тайком,

и сундучок сколочен из фанеры.

Наверно, есть резон в исписанных листах,

в затверженных местах и в горстке пепла…

О, как сидят они с улыбкой на устах,

прислушиваясь к выкрикам из пекла!

Пока не замело следы их на крыльце

и ложь не посмеялась над судьбою,

я написал роман о них, но в их лице

о нас: ведь все, мой друг, о нас с тобою.

Когда в прекрасный день Разносчица даров

вошла в мой тесный двор, бродя дворами,

я мог бы написать, себя переборов,

«Прогулки маляров», «Прогулки поваров»…

Но по пути мне вышло с фрайерами.

1982

Т. К.

У парижского спаниеля лик французского

короля,

не погибшего на эшафоте, а достигшего славы

и лени:

набекрень паричок рыжеватый, милосердие в

каждом движенье,

а в глазах, голубых и счастливых, отражаются

жизнь и земля.

На бульваре Распай, как обычно, господин

Доменик у руля.

И в его ресторанчике тесном заправляют

полдневные тени,

петербургскою ветхой салфеткой прикрывая

от пятен колени,

розу красную в лацкан вонзая, скатерть белую

с хрустом стеля.

Как стараются неутомимо бог, Природа, Судьба,

Провиденье,

короли, спаниели и розы, и питейные все

заведенья,

этот полдень с отливом зеленым между нами

по горстке деля…

Сколько прелести в