Зиновьев Александр Александрович
«Мой дом - моя чужбина»

Вытрясали на закуску пятаки.

А измятые рублевочки

На закупку поллитровочки.

Затевали в состоянии подпития

Разговоры о потребности развития.

И неслись часы короткие запойные.

Раздавались выраженья непристойные.

А потом их увозили "избавители",

Не подумайте худого, в вытрезвители.

Только теперь я почувствовал вдруг:

Дорога моя - заколдованный круг.

Мне нужен (как воздух, как хлеб) выпивоха.

Здесь без него ужасающе плохо.

Явись он, клянуся, я стал бы упрямо

Копать как расплату бездонную яму.

Да, были времена!

Как музыка, для нас звучали западные имена.

Теперь же мы прокладываем миру путь.

И от имен от наших мир охватывает жуть.

Пускай владельцев тех имен давно истлело тело.

Мы продолжаем их нетлеющее дело.

Давно ни с кем и ни о чем не спорю я.

Не претендую быть провинциальным бардом.

Готов считаться косным авангардом

Великой мерзости по имени История.

Кто ты? - вопрос я задаю

По десять раз на дню.

И отвечаю: старый волк,

Попавший в западню.

Меня на остров без людей

Швырнул морской прибой.

Команда вся пошла ко дну,

А я - один живой.

Я - одинокий космонавт

В созвездьи Гончих Псов.

Не вижу больше лиц людей,

Не слышу голосов.

Тут страны банками кишат.

Тут денег больше, чем у нас картошки.

А мне теперь совсем не до "стишат".

Мне б вышеупомянутых деньжат

Урвать хотя б совсем-совсем немножко.

Златому низко кланяясь кумиру,

Могу за грош продать теперь я даже лиру.

Здесь делать нечего с таким затрепанным товаром.

Его тут не берут хотя бы и задаром.

Покинув дом, я с этих пор

Веду с собою разговор.

Какие впечатления от здешнего содома?

Покинув дом, я здесь живу как дома.

Пойми в конце концов, дубина,

Твой дом везде, но он везде - чужбина.

В Европу Петр пробил окно.

А мы проламываем двери.

Тут все возможные потери

Оправданы без всяких "но".

Я понимаю это.

Но Я в глубине души не верю,

Что погибать за эти двери

И мне средь