Барбье Огюст
«Стихотворения»

Пред гробовой доской не знают жалких пут.

А крик, пронзивший даль окрестностей Голгофы,

Ужасный вопль того, кто в муках в смерть вступал,

Знаменовал конец всеобщей катастрофы,

Страшней которой мир не знал.

Перед тобою, Смерть, владычица седая,

Мы виноваты тем, что горек нам твой лик,

Что, от него глаза руками укрывая,

Как дети, голося и уши зажимая,

Мы гоним прочь твой вид и крик.

По справедливости - тебя должны мы славить:

Твоя рука одна умеет обезглавить

Злокозненную боль, тиранящую нас,

И в огненной печи все горести расплавить,

Когда пробьет последний час.

Тебя пристало петь, когда бесчестье душит

Все добродетели и все устои рушит,

Когда, коверкая умы,

Преступные дела огонь сознанья тушат

И отправляют мир в пучину гнусной тьмы.

Итак, приди, о смерть! Но без гробов парадных,

Без траурных одежд, без выкриков надсадных,

Внушающих, что ты - владычица могил.

Прочь, череп и скелет в гнилье кровавых вервий,

В гробу смердящий прах, плодящиеся черви!

Кому ваш облик мил?

У смерти больше нет пугающей повадки,

Ее обличье не страшит:

Как ангельская речь, ее рассказы сладки,

В улыбчивых глазах спокойствие царит.

К сынам Адамовым она благоволит

Держа вселенную в божественном порядке,

Несчастье и беду с пути убрать спешит

И, радости в раю давая нам в достатке,

Верховный суд вершит.

БЛАГОДАРНОСТЬ

Иным даны богатства рая,

И дом от роскоши трещит.

Дарами щедро осыпая,

Судьба, любовница слепая,

Счастливцам этим ворожит.

На ком-то с ног и до макушки

С рожденья ленты, ордена

И всяческие завитушки

По мне, так это побрякушки,

Которым медный грош цена.

А тем, чье имя поскромнее,

На бога жаловаться грех:

Наследством честности владея,

Они одеты в ткань, белее,

Чем горностая белый мех.

Таков и я: вдохнув сознанье,

Богатство это бог мне дал,

Благое это достоянье

Мне в час последнего прощанья

Отец навеки завещал.

За имя честное, простое

Благодарю тебя, отец!

Хоть и не блещет красотою,