Кобылинский Л. Л.
«STIGMATA»

Когда ты возлежишь в носилках после пляски,

едва колышима, как на водах в челне,

небрежно развалясь, усталая от ласки,

вся — бред восточной сказки,

прекрасна ты и как понятна мне!

Прикрыв кокетливо смешной парик тиарой,

Цирцея. ты во всех прозрела лишь зверей:

раб, гладиатор, жрец, поэт. сенатор старый

стучатся у твоих дверей,

равно дыша твоей отравою и чарой.

Пусть ты отвергнута от алтарей Юноны,

пускай тебе смешон Паллады строгий лик,

пускай тебе друзья продажные леноны,

твой вздох, твой взор, твой крик

колеблет города и низвергает троны.

Но ты не молишься бесплодным небесам,

богам, воздвигнутым на каждом перекрестке!

Смотри, во всем тебе подобен Город сам:

свободу бросив псам,

как ты, он любит смерть и золотые блестки!

К меняле грязному упавшая на стол,

звезда, сверкай, гори, подобная алмазу,

струи вокруг себя смертельную заразу

патрицианских стол,

чтоб претворилась месть в священную проказу!

Венера общих бань, Киприда площадей,

Кибела римская, сирийская Изида,

ты выше всех колонн, прочней, чем пирамида;

богов, зверей, людей

равно к себе влечет и губит авлетрида!

Пускай с лобзания сбирает дань закон,

и пусть тебя досель не знают ценза списки,

ты жрица Города, где так же лживо-низки

объятия матрон,

и где уж взвешен скиптр, и