Кобылинский Л. Л.
«STIGMATA»

склоненья колен, сочетания губ,

и шелест невинных и детских лобзаний

в том Гроте, как в храме, казался бы груб!..

Я путник бездомный, пловец запоздалый

к Вечернему Гроту пригнал свой челнок,

я долго смотрел на померкшие скалы,

на золотом счастья облитый порог.

Но всплыли пустыми глубокие мрежи,

все глуше был волн набегающий гул,

а отблеск желанный все реже и реже

и вдруг в торжествующей мгле потонул.

И поняло сердце, что я недостоин

в капеллу святую, как рыцарь, войти,

но дух просветленный стал тверд и спокоен,

как воин, на все обреченный пути!

Ты всех непорочней, всех в мире прелестней,

тебя славословит мой гибнущий дух;

но сказкою детства, но ангельской песней

дано ль разомкнуть заколдованный круг?

Да будет навеки меж нами преграда

прозрачней, чем лед, и прочнее, чем сталь:

ты вся — ожиданье Грядущего Града,

я весь — об утраченном Рае печаль!

Я плачу, и тише напев серафима,

и ближе кипенье и пенье огня,

и саван холодный из бледного дыма

объемлет и тихо колеблет меня!

Ты белые крылья сплела со струнами,

как стройная арфа, ты сердцу сестра,

но с белыми ты уплываешь волнами,

свой плач проливая на угли костра.