Соколкин Сергей Юрьевич
«Соколиная книга»

И теперь я понимаю, что, вероятно, именно этим я и приглянулся великому, но очень уставшему от бытовой борьбы поэту, приглянулся, несмотря на некоторые явные несовершенства тех моих стихов. Ведь у Кузнецова – при явной глубинной почвенности и генном патриотизме – достаточно модернистская форма изложения, которая во многом сближает его не с Рубцовым, Примеровым, Куняевым или Сорокиным, а скорее с ранним Вознесенским и ранним Бродским (хоть он и называл второго вторичным, а первому вообще отказывал в принадлежности к поэзии).

Также к реальным, а не фиктивным модернистам (то есть развивающим язык, письмо, а не шокирующим своим необузданным «я») можно отнести замечательного русского художника и великого подвижника Илью Сергеевича Глазунова (хотя он ни за что не согласится с этим моим заявлением). А вот Малевич – не модернист, он просто очень сильно переоцененное мертвое квадратное гипертрофированное «я».

Да, Кузнецов – модернист, не придумавший, но выстроивший свой космос не на пустом месте, не в хаосе и разрушении, а на крыше, если так можно