Гораций Квинт
«Сатиры»

Так он богат был, что деньги считал уже хлебною мерой;

Так он был скуп, что с рабами носил одинакое платье,

И - до последнего дня - разоренья и смерти голодной

Все он боялся! - Но вот, отпущенная им же на волю,

Видно, храбрейшая всех Тиндарид, не задумавшись, разом

100 В руки топор ухватив, пополам богача разрубила!

"Что ж ты советуешь мне?.. Неужели, чтоб жил я как Невий

Или какой Номентан?" - Ошибаешься! Что за сравненье

Крайностей, вовсе несходных ни в чем! Запрещая быть скрягой,

Вовсе не требую я, чтоб безумный ты был расточитель!

Меж Танаиса и тестя Визельева - есть середина!

Мера должна быть во всем, и всему наконец есть пределы,

Дальше и ближе которых не может добра быть на свете!

Я возвращаюсь к тому же, чем начал; подобно скупому,

Редкий доволен судьбою, считая счастливцем другого!

110 Если коза у соседа с паствы придет с отягченным

Вымем - густым молоком, и от этого с зависти сохнут!

А ведь никто не сравнит тебя с бедняком: все - с богатым!

Но ведь, как ни гонись за богатым, все встретишь богаче!

Так на бегу колесницу несут быстроногие кони;

Следом возница другой погоняет своих им вдогонку,

Силится их обогнать, презирая далеко отставших.

Вот оттого-то мы редко найдем, кто сказал бы, что прожил

Счастливо век свой, и, кончив свой путь, выходил бы из жизни

Точно как гость благодарный, насытясь, выходит из пира.

120 Но уж довольно: пора замолчать, чтобы ты не подумал,

Будто таблички украл у подслепого я, у Криспина!

Пер. М. Дмитриева

2

Флейтщицы, нищие, мимы, шуты, лекаря площадные,

Весь подобный им люд огорчен и в великом смущеньи:

Умер Тигеллий певец: он для них был и щедр и приветлив!

А ведь иной, опасаясь прослыть расточителем, даже

Бедному другу не хочет подать и ничтожную помощь,

Чтобы укрылся от холода он, утолил бы свой