Криге Эйс
«Бесприютное сердце (сборник)»

и в полуночный час, луною осиянна,

как в раковине, гул и шепот океана

несет на гребне волн, чей голос в тишине

является свежо, как голос друга, мне,

и с горечью звучит речного русла дека

о том, что есть в душе любого человека.

О тихая река, широкая река,

как далеко течет она издалека,

то устремясь вперед, то извиваясь боком,

то повернувши вспять, чтоб свидеться с истоком,

средь пиков голубым горит хрустальным оком,

и, низвергаясь вниз, гремит, и, трепеща,

колеблет стебли роз и усики плюща,

чтоб выйти на простор, едва касаясь слуха,

как мысль из глубины возвышенного духа.

Как заповедь, в своем движении тверда,

верна людским делам до Божьего суда,

кротка, она идет, вздыхая на приволье,

как, странствуя, святой идет на богомолье,

благословен и он, и все, что в мире с ним,

как будто озарен сей мощный пилигрим

любовью вечною; в его глазах земля

спокойно отразит хлеба и тополя...

Река! О, широта картины вдохновенной!

Правдива и щедра, пульсирующей веной,

свой путь прияв как долг, массив волны священной

ты вольно гонишь ввысь из тесного мирка,

чтоб на грядущий день взирать издалека

на силу, красоту, на истины его;

верна самой себе, хранишь в душе родство

с народною душой, чей образ в водах чистых

навеки отражен средь чащ тысячелистых;

так в сердце у тебя живет легко и стройно

все то, что дел людских и памяти достойно;

во времени своем неколебима ты,

как Божий вертоград в вертепе суеты,

и жаждешь созидать, воспламенив народы

огнем борьбы, надежд и естества природы,

чтоб жизнь наследовать и снова видеть всходы.

О истовый покой, где ясный дух ее

любовью жертвенной питает бытие,

о беззаветный дар, ток благодати млечной,

о изобилья рог, источник жизни вечной!

О нежная река! Зерцало тишины...

Там дремлют облака и двойники луны,

там тени движет ночь, и с пеньем кружат воды

мерцание ее и тихие восходы,

там