Лукницкий Павел Николаевич
«Памир без легенд (рассказы и повести)»

Осман отказался ехать вторично. Он дрожал при одном упоминании о Памире.

В Оше--как дома, как на курорте, в чудесном, жарком, зеленом, пьяном запахами цветущего миндаля, урюка, акаций и яблонь Оше, мы прожили двадцать дней. Мы снаряжались, я ездил в Андижан, Наманган, Фергану, добывал все, что нам было нужно. Все экспедиционные партии объединились, чтобы отправиться на Памир вместе с первой колонной Памир-отряда. Эта колонна рассыплется по всему Памиру и там на заставах и на постах сменит красноармейцев, проживших в жестоком высокогорном климате положенный год.

Двадцать второго июня, ровно через месяц со дня первого моего знакомства с басмачами, мы выехали на Памир. Всех нас--красноармейцев и сотрудников экспедиции, кроме караванщиков, -- было шестьдесят всадников. Большой караван верблюдов, вьючных лошадей и ишаков шел с нами. Мы двигались медленно.

Первого июля мы пришли в Суфи-Курган. Здесь мы узнали новости: вся банда Закирбая разоружилась и взялась за мирный труд. Осталась только ничтожная горсточка отчаянных где-то под самым небом, в снегах горных зубцов, над ущельем Куртагата, -- Боабек и с ним девятнадцать джигитов. Это те, у кого руки в крови, кто не рассчитывает на прощение. На поимку их Черноусов послал кавалерийский взвод.

Трупы мургабцев и Бойе не удалось разыскать. Узбеки -- друзья караванщиков группы мургабцев -- искали труп Мамаджана много дней подряд, излазили все горы. Накануне нашего приезда на заставу они сообщили, что видели под обрывом, у разрушенной мельницы, в ложе реки Талдык три трупа: мужчины, женщины и ребенка. Вероятно, это была вся семья Погребицкого. Посланный сейчас же отряд там не нашел ничего.

В сторону Алайской долины отряды не выходили, дабы не спугнуть тех басмачей, которые взялись за мирную жизнь.

Суфи-бек и Закирбай, после того как при нас уехали с заставы, больше не приезжали. Киргизы сообщили заставе, что они бежали в Кашгарию, опасаясь мести бывших своих соратников.

Нам