Лермонтов Михаил Юрьевич
«Стихотворения (ПСС-2)»

Но видно, ей когда-то был знаком

312

Тот дикий взор с возвышенным челом!

Иль что-нибудь он ей о прошлых днях

Напоминал! как знать? - не женский страх

Ее заставил вздрогнуть, и вздохнуть,

И голову поспешно отвернуть,

И белою рукой закрыть глаза,

Чтоб изменить не смела ей слеза!..

и

"Ты побледнела, Клара?" - "Я больна!"

И в комнату свою спешит она.

Окно открывши, села перед ним,

Чтоб освежиться воздухом ночным.

Туман в широком поле, огонек

Блестит вдали, забыт и одинок;

И ветер, нарушитель тишины,

Шумит, скользя во мраке вдоль стены;

То лай собак, то колокола звон

Его дыханьем в поле разнесен.

И Клара внемлет. О, как много дум

Вмещал в себе беспечный, резвый ум;

О! если б кто-нибудь увидеть мог

Хоть половину всех ее тревог,

/ Он на себя, не смея измерять,

Всю тягость их решился бы принять,

Чтобы чело, где радость и любовь

Сменялись прежде, прояснилось вновь,

Чтоб заиграл румянец на щеках

Как радуга в вечерних облаках...

И что могло так деву взволновать?

Не пришлецы ль? Но где и как узнать?

Чем для души страдания сильней,

Тем вечный след их глубже тонет в ней,

Покуда все, что небом ей дано,

Не превратят в страдание одно.

12

Раздвинул тучи месяц золотой,

Как херувим духов враждебных рой,

Как упованья сладостный привет

313

От сердца гонит память прошлых бед.

Свидетель равнодушный тайн и дел,

Которых день узнать бы не хотел,

А тьма укрыть, он странствует один,

Небесной степи бледный властелин.

Обрисовав литвинки юный лик,

В окно светлицы луч его проник,

И, придавая чудный блеск стеклу,

Беспечно разыгрался на полу,

И озарил персидский он ковер,

Высоких стен единственный убор.

Но что за звук раздался за стеной?

Протяжный стон, исторгнутый тоской,

Подобный звуку песни... если б он

Неведомым певцом был повторен...

Но вот опять! Так точно... кто ж поет?

Ты, пленница, узнала! верно,