Рязанов Алесь
«верлибры»

Когда-нибудь, уже неживой, я всплыву на поверхность – и все рыбаки, что увидят меня, посетуют, выдохнув: э-эх!..

Такая огромная рыбина – и пропала!

Такая огромная рыбина – и никому не досталась!..

И я тогда тоже посетую об этом чувством, общим для рыбин и для людей.

Куда достигают мой слух и зренье – там и есть мой предел. Он мое продолженье, мое движенье, завоеванье мое…

Я изобретаю все более мощные телескопы, все более чувствительные звукоприемники – я все время раздвигаю свой предел. Он уже выходит не только за край земли, но и за пределы огромных миров и галактик.

Однако временами я слышу, как где-то переговариваются голоса: "Бедняга, он все еще на том же месте… Он все еще никак не может преодолеть свой предел…"

В лаборатории плотно закрыты двери и занавешены окна – сюда не проникают посторонние звуки, посторонние люди и постороннее время…

Тут в глиняных вазах красуются розы,

лежит на столе нарезанными ломтями хлеб,

плавают в воде среди водорослей зеленых рыбы,

а в прозрачной стеклянной оболочке стоит шаровая молния, словно плененный, весь из единого ока, зверь…

В лаборатории, каждый на своем месте, работают надежные люди.

Тут непрерывно проводится одно и то же исследованье, один и тот же эксперимент:

вазы – достаточно ли вазы, розы – достаточно ли розы, стол – достаточно ли стол, рыбы – достаточно ли рыбы, вода – достаточно ли вода, достаточно ли молния – молния, хлеб достаточно ли – хлеб, и люди, которые проводят исследованье, – достаточно ли они люди…

они сомневаются во всех явленьях,

они сомневаются в чувствах, мыслях и даже в своих сомненьях,

а в результате исследованья настойчиво открывают во всем, что ни есть тут, одно и то же:

ничто.

Слева – поле, и справа – поле, а меж ними – межа:

на меже – сивец, на меже – божьи