Мир поэзии Поиск книг    О проекте    Обратная связь    Размещение рекламы

Вознесенский Андрей
«Тьмать»

Главная страница / Вознесенский Андрей «Тьмать»
площадью, как знак:
«Проезд запрещён»,
над Лувром из постаментов, как 16 матрасных пружин,
дрожали каркасы статуй,
пружины были во всём,
всё тикало,
о Париж,мир паутинок, антенн и оголённыхпроволочек,как ты дрожишь,как тикаешь мотором гоночным,о сердце под лиловой плёночкой,Париж
(на месте грудного кармашка, вертикальная, как рыбка,
плыла бритва фирмы «Жиллетт»)!
Париж, как ты раним, Париж,под скорлупою ироничности,под откровенностью, граничащейс незащищённостью,Париж,в Париже вы одни всегда,хоть никогда не в одиночестве,и в смехе грусть,как в вишне косточка,Париж – горящая вода,
Париж,
как ты наоборотен,
как бел твой Булонский лес,
он юн, как купальщицы,
бежали розовые собаки,
они смущённо обнюхивались,
они могли перелиться одна в другую,
как шарики ртути,
и некто, голый, как змея,
промолвил: «Чернобурка я»,
шли люди,
на месте отвинченных черепов,
как птицы в проволочных
клетках,
свистали мысли,
монахиню смущали мохнатые мужские
видения,
президент мужского клуба страшился разоблачений
(его тайная связь с женой раскрыта,
он опозорен),
над полисменом ножки реяли,как нимб, в серебряной тарелкеплыл шницель над певцом мансард,в башке ОАСа оголтелойдымился Сартр на сковородке,а Сартр,наш милый Сартр,вдумчив, как кузнечик кроткий,жевал травиночку коктейля,всех этих таинствмудрый дух,в соломинку,как стеклодув,он выдул эти фонари,весь полый город изнутри,и ратуши, и бюшери,как радужные пузыри!Я тормошу его:«Мой Сартр,мой сад, от зим не застеклённый,зачем с такой незащищённостьюшары мгновенныелетят?Как страшно всё обнажено,на волоске от ссадин страшных,их даже воздух жжёт, как рашпиль,мой Сартр!Вдруг всё обречено?!.»Молчит кузнечик на листкес безумной мукой на лице.
Било три…
Мы с Ольгой сидели в «Обалделой лошади»,
в зубах джазиста изгибался звук в форме
саксофона,
женщина усмехнулась,
«Стриптиз так стриптиз», —
сказала женщина,
и она стала сдирать с себя не платье, нет, —
кожу! —
как снимают чулки или трикотажные
тренировочные костюмы
– о! о! —
последнее, что я помню, – это белки,
бесстрастно-белые, как изоляторы,
на страшном, орущем, огненном лице.
«…Мой друг, растает ваш гляссе…»
Париж. Друзья. Сомкнулись стены.А за окном летят в векахмотоциклисты в белых шлемах,как дьяволы в ночных горшках.1963
ОЛЕНЁНОК
1
«Ольга, опомнитесь! Что с вами, Ольга?…»Это
Назад  

стр.199

  Вперед
Наши спонсоры:
Назад  

стр.199

  Вперед